Наследие

– Улыбнуться для нескольких фото – это одно. Я буду вести себя прилично и играть хорошего мальчика. Но я не собираюсь представать перед каким-нибудь репортером с камерой и пару часов сидеть рядом с этим человеком, притворяясь, что он – не монстр.

– Я тебя понимаю…

– Богом клянусь, Лэндон. Как только во время шоу он заговорит о моей матери, я ударю его. И тогда тебе придется разбираться с этим. Так почему бы тебе не провести небольшую оценку рисков и не решить, что будет выглядеть хуже. Сказать нет или выбить из него все дерьмо в прямом эфире. Выбирай сам.

– Окей. Ладно. Я дам им знать, что мы отказываемся. Скажу им, что сейчас ты не общаешься с прессой. Я что-нибудь придумаю.

После того как я вешаю трубку, в висках стучит еще сильнее. Я тяну руки, чтобы потереть их, и тихо ругаюсь. Откуда-то я знаю, что все это – дело рук моего отца. Держу пари, он сам подал эту идею. А даже если идея была не его, он ее наверняка поддержал. Он делает это нарочно. Чтобы издеваться надо мной. Чтобы напомнить, что он всегда поблизости и всегда будет рядом.

И это работает.

Глава четыре

Ханна

У меня в студии примерно дюжина человек спорит о текстах песен, тогда как парень по имени Гамби ростом в шесть футов и семь дюймов нависает над моим плечом.

– Ты знаешь, зачем все эти кнопки? – спрашивает он, наблюдая, как я делаю первичный микс строчек, которые только что записал Ив Сен Жермен.

– Нет, – отвечаю я, выбирая пробный трек скрипок, который очень понравился Умнице. – Понятия не имею.

– Чувак, перестань приставать к даме, – говорит ему Патч. Он откидывается на спинку офисного кресла рядом со мной, едва не падая. – Она же не пытается указывать тебе, как одеваться, словно твоя мама, которая собирала тебе одежду для школы в девяностые.

– Йоу, и правда, – отвечает Гамби. Он тянется к одному из фейдеров, и я шлепаю его по руке, убирая ее с панели. – Тут очень много кнопок. Как ты вообще научилась этому?

Прищурившись, я шепчу ему:

– Никому не говори, но я здесь даже не работаю.

Он фыркает, с улыбкой качая головой.

– Вы все, отойдите от нее и дайте делать свое дело.

Умница – Ив настаивает, чтобы я называла его так, – возвращается в студию после короткого перерыва. Его полное имя – Ив Сен Жермен, но в детстве его называли Умницей. Потому что он был умницей. Это отвратительно мило и ужасно мне нравится.

– Все хорошо, – отвечаю я. – Подойди, послушай это.

Мы работаем примерно с семи утра. Парню всего девятнадцать, но у него серьезная трудовая этика. Это основная причина, по которой мы так хорошо ладим. Мы оба предпочли бы сидеть в студии, возиться с треками, экспериментировать, а не заниматься чем-то другим.

Я проигрываю то, что мы записали. Его свита замолкает, пока слушает, покачивая головами в такт. Затем вступают эти скрипки. Умница свистит, по его лицу расплывается огромная ухмылка.

– Да, Ханна. Это что-то.

– Что, если добавить сюда несколько дополнительных слов? – предлагаю я. – Добавь акцентов.

– Да, мне это нравится. Давай попробуем. – Затем он вытаскивает из кармана своего ярко-желтого пиджака коробку. – У меня, кстати, есть для тебя кое-что. За твой тяжелый труд.

Я не могу сдержать смех.

– Я говорила тебе перестать дарить мне подарки!

У этого парня есть «кое-что» для меня почти каждый раз, как мы видимся. После того как в прошлом году его сингл стал хитом, Умница подписал крупный контракт на запись. Теперь он разбрасывается деньгами, словно подросток, у которого их столько, что он не знает, что с ними делать.

– Но я должен показать тебе, как тебя ценю. – Улыбка у него такая искренняя, что я таю.

– Чувак, тебе нужно найти финансового консультанта, – советую я. – Отложи часть этих денег на будущее.

– Постоянно говорю этому чуваку, чтоб он прикупил немного криптовалюты, – говорит Гамби.

– Нет, братан. Ты знаешь, что это дерьмо потребляет столько электроэнергии, сколько требуется целой стране в год? – серьезно спрашивает Умница. – К черту эту.

В коробке лежат красивые часы.

– Это великолепно, – говорю я ему. – Но они слишком дорогие. Я не могу их принять.

– Но ты не хочешь обижать меня, так что ты не откажешь, – говорит он, сияя. – Они сделаны из переработанного океанского пластика. Их сделано всего двадцать. Три из них – у Илона Маска. – Затем он закатывает рукава пиджака, чтобы показать, что на нем их – четыре. По два на каждом запястье. Как тебе такое, Илон Маск? – Деньги с их продажи пошли на строительство судна, которое собирает мусор из Тихого океана.

Я удивленно качаю головой.

– Это удивительно. Спасибо.

Если говорить о рэперах, Умница уникален.

Во многих его текстах говорится об изменении климата и сохранении природы. Разные проблемы, которыми он был увлечен. По праву он – один из самых умных подростков, которых я когда-либо встречала, что проявляется в его музыке и в том, как он умеет рифмовать тексты.

– Эй, вы знаете, что прошлой ночью парень Ханны получил главную хоккейную награду? – говорит он своим друзьям, которые втиснулись на кожаный диван со своими телефонами. Парень путешествует со свитой.