Наследие

— Сейчас пойдём есть. — Вера стала гладить сына по голове, но тот отстранился.

— Осталась Ольга, — произнесла Лидия, не глядя на неё.

— Я… да.

— А она стихов не знает! — Глеб зло-насмешливо глянул на Ольгу.

— Уверен, стрелок по банкам? — усмехнулась она.

Подошла к буфету, прислонилась к нему спиной:

Тихий дух от яблонь веет,
Белых яблонь и черёмух.
То боярыня говеет
И боится сделать промах.
Плывут мертвецы.
Гребут мертвецы.
И хладные взоры за белым холстом
Палят и сверкают.
И скроют могильные тени
Прекрасную соль поцелуя.
Лишь только о лестниц ступени
Ударят полночные струи,
Виденье растает.
Поют о простом:
«Алла бисмулла». А потом,
Свой череп бросаючи в море,
Исчезнут в морском разговоре.
Эта ночь. Так было славно.
Белый снег и всюду нега,
Точно гладит Ярославна
Голубого печенега.

— Хлебников — абсолютный гений! — ударил кулаком в свою ладонь Телепнёв. — Спасибо, Оленька!

— Не ожидала такого от вас, — произнесла Лидия, иронично улыбаясь и глядя на Ольгу.

— Что же вы ждали? — усмехнулась та, стоя у буфета. — Стадлера? Graaaw?

— Ну, Graaaw вы точно читать не стали бы. Это надо рычать.

— Рыка не хватило бы?

— Рык — не ваш диапазон. Низкие частоты.

— Слишком глубоко?

— Скорее — слишком высоко.

— То есть — не доросла?

— Вы доросли до многого, Ольга Павловна, — нарочито-серьёзно проговорила Лидия. — Хлебников! Ух, какая вершина! Продолжайте, продолжайте расти.

— Непременно.

— Продолжайте, продолжайте. Об одном прошу — растите прямо, а не в стиле норильской берёзки.

— А-ха-ха! — зло проговорила Ольга. — Каков намёк! История голубого Марка не забыта?

— Давно забыта! — махнула пухлой рукой Лидия. — Я — о будущем.

— Да нет, милая, вы о прошлом.

— Тема Марка да-а-авно закрыта! — Лидия двинулась по террасе, притопывая. — Дав-но! Дав-но!

— О нет! — угрожающе скрестила руки на груди Ольга. — Такое забыть — не в вашем характере.

— За-быта. За-быта. И за-крыта.

— Не за-бы-та! Норильская берёзка! Если я расту норильской берёзкой, то вы с моей сестричкой растёте двумя болотными хвощами! Милыми такими болотными хвощиками! И оч-чень цепкими! Когтистыми!

— Оля, прекрати, — строго произнесла Вера.

— Которые страстно оплетают не только друг дружку, но и всё, что подвернётся. Марк подвернулся — оплели. Тао Дэхуай — оплели! Теперь, насколько я в теме, — дело за D-N?

— Оля!

— D-N! Там есть что оплетать! — Ольга захлопала в ладоши. — Браво! Норильская берёзка! Oh-lá-lá!

— Ольга!

— Верочка, прикрой подружку!

— Ольга Павловна, это просто зависть, — проговорила Лидия. — Слишком простая.

— Лидия Андреевна, норильская берёзка болотному хвощу не позавидует!

Телепнёв примиряюще поднял руки:

— Дорогие мои дамы, прошу вас! Очень прошу!

Ольга замолчала. Щёки её раскраснелись. Лицо Лидии наоборот — побледнело и стало сосредоточенно-угрюмым. Она покусывала свою губу.

На террасе возникла неловкая пауза.

— Оля, Вера, я давно хотела вас спросить, — заговорила Таис. — Я антрополог, достаточно неплохо знаю феномен близнецов, интересовалась этим вполне профессионально, даже записки доктора Менгеле про его чудовищные эксперименты с близнецами читала. Я знаю, что близнецы иногда видят один и тот же сон. Об этом есть различные свидетельства. Вы, близнецы Оля и Вера, видели когда-нибудь одновременно один и тот же сон?

Ольга и Вера переглянулись. Ольга усмехнулась и покачала головой:

— Лучше ты.

Вера помолчала немного, потом заговорила:

— Таис, ты задала весьма чувствительный вопрос. Да, мы однажды видели один и тот же сон.

— Если это что-то очень личное, интимное — не рассказывай, просто скажи: однажды это было.

— Я готова рассказать. Нам было девять лет, мы спали в разных домах: я — у бабушки, а Оля с мамой пряталась от бомбёжки в подвале их дома, спала в подвале. Сон такой: я иду по бабушкиному саду, по дорожке, и вижу слизняка на этой дорожке. Жирного такого, малоприятного. И я его давлю ногой. И вдруг из-под сандалии раздаётся голосок: «Не убивай меня, я твой братик!» И я просыпаюсь. Оля видела точно такой же сон.

На веранде снова повисла тишина.

— Ну вот, бывает… — пробормотал Телепнёв.

— Я знаю, что у близнецов это случается, — потянулся мускулистым, поджарым телом Протопопов.

— А братик потому, что у мамы нашей покойной после контузии от взрыва бомбы случился выкидыш. Она ждала сына. То есть — братика, — проговорила Ольга, отталкиваясь спиной от буфета. — Мы тоже ждали братика. И вот, не дождались. А сон увидели.

Все помолчали.

— Вы у нас особенные, — улыбнулась Таис, кладя руку на Ольгино плечо.

— Yessss! — топнула туфелькой Вера. — Особенные! Мы все! А посему нам пора уже за стол! Прошу вас, гости дорогие!