Наследие

– Часто. За братом несколько мелких правонарушений – пьянство, нарушение общественного порядка, вождение в нетрезвом виде, парочка драк, дело до суда не доходило. Женат не был, детей нет. Своим местожительством указывал дом в Джорджтауне до последних десяти – почти одиннадцати лет. По описаниям – недружелюбен, необщителен. Множество рабочих мест, нигде не держался больше года, обычно меньше. Было у него несколько друзей, и один из них, завязывающий алкоголик, мне сказал, что он всегда говорил о своей мечте построить хижину в глуши – возле реки или озера – и послать весь мир нах. Может быть, он так и сделал. Я это проверю.

Эдриен снова села.

– Должна сказать, что не думаю о Беннеттах как о своих брате или сестре.

– Имеете право.

– Есть шанс, для меня очень маленький, биологической связи – и ничего больше. Вы думаете, что один из них – и склоняетесь к тому, что это дочь, потому что она не сидит на месте, – имеет на меня зуб. Как и их мать.

– Она вполне могла им такое внушить.

– Да, понимаю. А их отец погиб, опозоренный, и погиб потому, что моя мать защищала меня, себя, Мими. Значит, мы в этом виноваты. Их мать умерла, и, наверное, в этом тоже можно обвинить нас. Умерла незадолго до того, как стали приходить эти стишки.

– Может быть, эта финальная потеря вызвала психологический слом – в сочетании с выходом вашего дивиди. Но график событий определенно подтверждает мою теорию. Я практически уверена, что все это дело кого-то из них или обоих, но мне нужно провести еще несколько бесед. Потому что я думаю, что тут стишками дело не ограничивается. Я задержалась с выездом из Вашингтона, потому что ездила разговаривать с еще одной бывшей пассией Беннетта. Она живет в Фогги-Боттом. Ее роман с Беннеттом происходил за год до того, как начался такой же у вашей матери. Она очень охотно шла навстречу, и в процессе беседы я ее спросила, получала ли она какие-нибудь угрозы, анонимные стишки. Было ли что-нибудь такое, что заставило бы ее почувствовать угрозу, и тому подобное.

Не было ни писем, ни телефонных звонков, – продолжила Рейчел, беря еще крекер. – Но несколько лет назад она сменила место жительства из-за убийства со взломом. Сразу после развода она внезапно решила скатать на выходные с новым бойфрендом – на долгие выходные. В доме осталась ее сестра. Она должна была посторожить дом, но в основном ей было необходимо сменить обстановку: ее уволили с работы, у нее начиналась депрессия. Кто-то проник в дом. Сестру застрелили во сне, несколько пуль. Взяли какие-то предметы, ценности, создавая видимость ограбления.

– Но вы не считаете, что это было ограбление.

– Нет. Я поехала в Фогги-Боттом, потому что до этого у меня был разговор с матерью другой женщины, чье имя тоже оказалось в списке Кэтрин. В том, который она сообщила репортеру.

Рейчел машинально намазывала сыром новый крекер.

– Позвольте еще добавить, что это займет некоторое время – найти всех из этого списка. Браки, разводы, переезды. Но в данном случае мать живет в Бетесде, туда добраться было легко.

– Она знала, что у дочери в колледже был роман с мужчиной старше ее. С женатым. Так, без особых чувств. Я говорила с матерью, поскольку сама эта женщина была зарезана на утренней пробежке несколько лет назад. Нападение произошло на тропе в Северной Калифорнии, где она жила с мужем и двумя сыновьями.

Эдриен очень осторожным движением взяла бутылку и долила себе вина.

– У полиции этого списка нет, как нет и причин связывать огнестрел при ограблении квартиры в Вашингтоне и смерть от ножа в Калифорнии. Единственная связь тут та, что дом, в котором убили первую жертву, принадлежал женщине, которая училась в Джорджтаунском университете. Вторая жертва тоже, только в другое время. Я хотела довести до вас эту информацию как можно быстрее. И прямо сразу начну проверять другие имена из списка.

Эдриен сделала медленный глоток.

– В списке есть имя моей матери.

– Я с ней связалась, и она примет меры предосторожности. Могу вам сказать, что для нее опасности нет, куда более вероятно, что они – пусть будет для простоты «они» – сосредоточились на вас. Конечно, вполне возможно, что они намерены с ней разобраться когда-нибудь потом, но стихи все это время приходят к вам и только к вам. Этим людям (или одному из них) нестерпимо само ваше существование. Тот факт, что вы родились на свет, что-то у них отнимает, ухудшает их положение. Поэтому вы виновны в смерти их отца, в последующем самоубийстве их матери. Если принять эту теорию и перечитать все эти стишки, там явно просматривается обвинение и ресентимент.

– Да, – согласилась Эдриен. – Да.

– Еще? Вы в своей области добились успеха, наслаждаетесь собственной известностью. Вы не расплатились за оскорбление, которое нанесли им своим появлением на свет. Плюс к тому вы молодая и очень привлекательная женщина с хорошей финансовой обеспеченностью и прекрасным семейным наследием. А у них в наследии – распутство, насилие, самоубийство и публичное унижение.