Наследие

– Я никуда не собираюсь уезжать – здесь мой дом, и ты это знаешь. А «Риццоз» не просто бизнес – ни для тебя, ни для меня. Ни для нашего города.

Он именно этого и ожидал, но на сердце все равно стало легче.

– Тогда ладно. Я знал, что на вас обеих могу полагаться. Что до обстановки в доме, прошу тебя, пусть твоя мать возьмет, что захочет. Украшения ее матери – София не особенно ими увлекалась, но как память. Мебель, вещи. Пусть у Лины будет то, что для нее что-то значит.

– Не вопрос. Обещаю.

– Хорошая девочка. Ты всегда была моим сокровищем, но в эти два года… Я бы без тебя не выдержал. И без тебя. – Он снова погладил Сэди по голове. – Моя большая девочка.

– Мы тебя любим, Поупи. И то, что у меня есть вот это все, – она развела руки, будто хотела обнять пространство вокруг себя, – что у меня есть ты, – это дает мне корни. Определяет, кто я такая.

– Сердце наполняется гордостью, когда я вижу, что выросло из этих корней, – вздохнул он. – Ладно, с этим покончено и займемся тем, чем ты и предложила, заканчивая запись. Будем наслаждаться этим летним днем.

Часть вторая Перемены

Все меняется; ничто не исчезает.

Овидий

Глава 11

Это было не просто – загрузить машину и двинуться на юг. Даже, как обнаружил Райлан, не просто собрать свои вещи. Сперва надо отобрать нужное, отбраковать лишнее, решить, организовать. И проследить за парой деток, чтобы они сделали то же самое со всем своим барахлом.

Когда и как его столько накопилось?

Потом надо было разобраться с младенческим приданым, которое Лорили заткнула подальше в предвидении еще одного или двух детей.

Это было не настолько больно, насколько он ожидал, потому что все это: кроватку, коляску, пеленальный столик, подвесную колыбель, слинги и все прочее – можно было отдать Бик.

Что не подойдет им с Пэтс – отдать на благотворительность.

Поскольку он вполне сознавал, что почти вся мебель, кроме как у него в кабинете, выбрана женой, и поскольку он не знал, что будет нужно или желательно в следующем его доме, какую-то часть он тоже раздал.

И все равно потребовалось время, чтобы разобрать и упаковать наследие восьми лет, разобраться с воспоминаниями, привязанными к настольной лампе или к набору кастрюль, к именинным и рождественским подаркам, даже к половику в гостиной – слегка пожеванному Джаспером в период щенячества.

Он заказывал контейнер, нанимал грузчиков, отменял то, что надо было отменить, переносил то, что надо было перенести, и все эти три недели был безумно занят.

В день отъезда на рассвете он бродил по почти пустому дому, слушая отзвуки той жизни, что когда-то у него была. Смех, много смеха, но случались и слезы. Два часа ночи, плач ребенка, у которого режутся зубы. Приступы кашля. Ушибленный палец на ноге, пролитое молоко, утренний кофе, гирлянда на рождественской елке, первые шаги.

Надежды и мечты.

И как с этим всем распрощаться?

Сунув руки в карманы шортов, Райлан побрел в гостиную. И увидел на ступеньках Брэдли.

На левой щеке отпечаталась подушка, светлые волосы растрепаны, большие синие глаза еще заспанные и смотрят на Райлана.

– Привет, друг. Не грусти.

Райлан подошел к ступеням, сел рядом с сыном, обнял его за плечи. В своей бэтменской пижаме – что уж тут поделать – Брэдли пах лесом.

– Я не грущу. Я попрощался с друзьями, с командой, с миссис Хаули, что напротив живет. А когда проснулся, попрощался со своей комнатой.

Райлан его прижал теснее, поцеловал в макушку.

– Я правильно поступаю, детка?

– Мо радуется, но она же еще совсем ребенок, что бы ни говорила. Я очень люблю Нану и тетю Майю и дядю Джо, а Коллин смешной. Люблю у Наны дома, люблю ходить за пиццей, когда она работает. И Олли, который живет рядом с Наной, тоже норм. Но сейчас будет по-другому, потому что мы не погостить приезжаем.

– Да, будет по-другому.

– А когда у нас будет свой дом, она с нами туда поедет?

Райлану не надо было спрашивать, о ком это.

– Она в тебе и в Мо, как и я. Куда поедете вы, туда и она.

Брэдли прильнул головой к его груди.

– Тогда окей. Но когда у нас будет новый дом, то ведь не розовый же? Уж что бы она ни говорила.

Райлан понял, что эта «она» – Мария.

– Не розовый. Мы, мужчины, об этом договорились. А теперь – как ты насчет мужского завтрака с сэндвичами, а потом одеться и поднять Марию? Давай начнем приключение.

– Ура, сэндвичи!

Программа поездки включала церемониальную передачу ключей Бик и Пэтс, посылку Джонаса, куда входили два пакета дорожных закусок, игр, комиксов, которые должны были занять целый автобус детей в пятичасовой поездке, гудение клаксона, прощальное махание руками – и техническую остановку меньше чем через тридцать минут, потому что Марии понадобилось по-маленькому.

Этот деликатный танец – Райлан стоял возле женского туалета, чувствуя себя извращенцем, – повторился еще при остановке на ланч (из-за которой пакет с закусками остался нетронутым) и еще раз – в виде метания между двумя туалетами, когда писать понадобилось обоим детям.