Наследие Десяти

Он не пытался быть осторожным, участливым или же деликатным. Не изображал понимания и мнимого сочувствия. Он не сказал: «Ты не виновата». За время его сухого получасового монолога не прозвучало: «Ты не могла это контролировать» или же «Тебе не стоит себя изводить». Он сказал лишь: «Я тебя не виню» и «Тебе придется с этим жить», как бы негласно подводя черту: «Ты не просто убийца. Ты – чудовище, уничтожившее разум двух миллионов человек. У всего мира есть основание желать тебе смерти».

Слова Кристиана Диспенсера разрушили последнее, что у меня еще оставалось, – надежду. До его прибытия в Дикие леса, это, казалось, было последнее, что еще удерживало сознание на плаву. Я убеждала себя, что смогу это пережить. В конце концов, я геолог. Возможно, я смогу сбежать туда, где Андрей Деванширский никогда меня не найдет. Как можно дальше отсюда, на пустынные окраинные системы с кошмарным климатом и мизерным населением, где я никому не причиню вреда. Смогу начать новую жизнь и, возможно, со временем даже забыть все это. Но Кристиан Диспенсер сжег эту надежду одной лишь фразой. «Это только начало, – сказал он. – До тех пор пока ты не научишься контролю, будет становиться хуже».

Он не отрицал: все, что я знала и слышала до этого на базе, – было ложью. Меня кормили ею каждый день все, с кем я сблизилась за последние два месяца, – от Андрея Деванширского до Доры, Алика Хейзера и коллег по отделу. Все знали, кто я, кроме меня самой. Кристиан Диспенсер, при всей его жестокости, хотя бы был честен. Он единственный из всех рассказал правду, и эта правда оказалась хуже всего, что я могла предположить.

– Возможно, Питер был прав, – подвела итог я, когда он закончил. – Тот, кто отправил войска на Мельнис, вероятно, проявил акт милосердия. Не он должен за все заплатить, а я. Я сдамся Галактическому Конгрессу, тогда они забудут про Адлербергов и этот кошмар наконец закончится.

Кристиан поджег сигарету и впервые за долгое время оглянулся в мою сторону. Он стоял у большого панорамного окна в библиотеке Нейка Брея и, кажется, курить в помещении для него было так же обыденно, как дышать. Сладковатый запах вишневого табака тут же заполнил воздух.

– Ты, конечно, можешь так сделать, – серьезно ответил он, выпуская изо рта струю дыма, – однако это не спасет Адлербергов. Подрыв базы – не меньшее преступление. К тому же я буду вынужден тебе ответить. Раскрыв всем свои силы, ты поставишь под удар меня, а также всю мою семью. Если один потомок Десяти смог за считаные часы уничтожить целую планету, то и второй не лучше. Никто не будет разбираться.

В другом конце зала послышалось легкое шевеление, отчего на несколько мгновений Кристиан замер, жестом приказав мне замолчать. Я покачала головой, давая понять, что в доме Нейка никого быть не может. Это всего лишь сквозняк.

– Ответить? – безразлично уточнила я. – И что ты сделаешь? Убьешь меня?

– Зачем? – спросил Кристиан, делая очередную затяжку. – С этим ты и сама прекрасно справляешься. Если ты пойдешь в Конгресс с признаниями и они возьмут мою семью, мне будет больше нечего терять. Будучи пациентом психиатрической лечебницы, бессмысленно доказывать, что ты здоров. Все будут верить, что я такое же чудовище, как и ты. – Он жестко усмехнулся, и от его взгляда у меня по спине прошла холодная дрожь. – Придется соответствовать статусу. Одно мое слово – и Дикие леса будут стерты в порошок. А вместе с ними и все остальные несколько десятков баз по всей галактике. Теперь, когда я здесь, для меня не будет проблемой узнать их точные координаты.

Выжженный Мельнис, подрыв корабля, безумие Михаила Перха – за последние пару месяцев я повидала немало жутких вещей, но ледяное, могильное спокойствие, с каким были сказаны эти слова, потрясло меня так, что звуки протеста, так и не вырвавшись, застряли в горле. Кристиан Диспенсер не блефовал. Он, как и прежде, говорил искренне.

– Ты этого не сделаешь. Не убьешь миллионы людей…

Кристиан приподнял бровь:

– Эти люди предали меня и мою семью. Все, кто находится здесь или на другой базе, сделали свой выбор или же молча смирились с выбором других. Для них я монстр, проклятый выродок Константина Диспенсера, уничтожившего половину галактики. Каждый из повстанцев если не желает мне и моей семье смерти, то по меньшей мере не возражает против нее. Так к чему мелочиться? Нам обоим, так или иначе, гореть в преисподней. – Потушив окурок, Кристиан захлопнул портсигар и убрал его в карман брюк. – Зато ты, поднимаясь на плаху, будешь думать о том, что стала причиной гибели людей, число которых в десятки раз превосходит погибших на Мельнисе. Либо, – словно в раздумьях протянул он, – ты будешь молчать. И тогда, возможно, я помогу тебе. Ты научишься контролировать свою силу, и никто больше не пострадает.