Наследие дракона

– Только потому, что думала, что у него нет никаких чувств, – буркнула Киоко в жалкой попытке защититься.

– Как у вас, людей, всё сложно. Шестнадцать лет понадобилось, чтобы раскрыться.

– Я всё ещё не уверена, что он сам понимает значение этого цветка…

– Наверняка понимает. Ну хочешь – завтра спроси, всё равно вы теперь будете видеться каждый день.

Киоко застонала и улеглась на пол. Почему-то никакого облегчения она не чувствовала, лишь ещё больше запуталась. Она была уверена, что Иоши к ней ничего не испытывает, и в этой уверенности спокойно жила многие годы. А теперь даже эта неизменность оказалась зыбкой. Два последних дня всё вокруг только и делало, что рушилось, как будто ничего из того, во что она верила все шестнадцать лет, больше не могло оставаться правдой.

– Будешь спать или хочешь немного поупражняться? – Норико ткнулась мордой ей в щёку и, не дождавшись ответа, укусила Киоко за нос. На глазах девушки выступили слёзы.

– Это запрещённый приём, – Киоко вытерла нос и перебралась на кровать.

– Можете подать на меня жалобу императорской дочери, она моя хозяйка.

– Так и сделаю, будь уверена.

Киоко затушила свечу в фонарике, зарылась в одеяло и выдохнула. Темнота внезапно показалась как никогда уютной и умиротворяющей.

– Покончим с этим днём, с меня достаточно.

– Хор-р-рошо, – Норико пристроилась рядом и заурчала, помогая измученной хозяйке провалиться в безмятежный сон.

Свет – к свету, тьма – к тьме

– Госпожа, пора просыпаться! – после возгласа Каи с шумом открылось окно и в комнату ворвался щебет птиц.

– Бесчеловечно, – пробормотала Киоко, не открывая глаз. – Я уже не ребёнок, зачем так рано вставать?

– Затем, что ваш отец приказал ничего не менять в вашем распорядке, чтобы вы не чувствовали себя плохо.

Киоко приоткрыла один глаз и уставилась на Каю.

– Действительно? Он так и сказал?

– Почти. Он сказал, что вы не должны чувствовать перемен. Придерживаться прошлого распорядка – моё предложение. Хорошо я придумала, правда? – она улыбнулась.

– Неправда, – прохрипела Киоко.

Вставать не хотелось. Там, за пределами кровати, ее ждали бесконечные тревоги и полная неизвестность. Здесь, под одеялом, было не в пример спокойнее.

– Я оставлю воду и скоро вернусь с одеждой, – Кая направилась к сёдзи.

– А если я опять усну?

– Полагаю, птицы не дадут вам этого сделать.

Дверь закрылась. Киоко вздохнула и потянулась, тело возмущенно хрустнуло где-то возле шеи.

– Вставай, до завтрака у нас есть время на твои упражнения, – донёсся с пола голос Норико.

Киоко застонала.

– В шестнадцать лет я должна была покончить с учёбой, а не начинать новую, – но послушно отбросила одеяло в сторону и поднялась, чтобы умыться.

– И кого ты пытаешься ввести в заблуждение? Да ты сама небось рада, что тебе есть чем заняться. Всё лучше, чем застрять дома, как все эти ваши дамы, – последнее слово прозвучало с таким презрением, что Киоко стало не по себе. У неё не было подруг среди придворных дам, но она не относилась к ним высокомерно, или, во всяком случае, старалась понимать – все они женщины, выросшие в одних традициях.

– Знаешь, для кошки ты слишком наглая.

– И со многими кошками, кроме меня, ты знакома? – Норико потрогала лапой воду в тазу.

– Нет, но я о них читала. Они милые создания. Лежат, урчат, играют с катушками ниток. А верх их наглости – стащить еду у хозяина. Надеюсь, ты вылизала свою лапу перед тем, как опускать её в воду для моего лица?

– Кошки в сомнительных рассказах и кошки в жизни – разные существа, уж поверь. И нет, зачем, если после воды её снова надо вылизывать? – она уселась и начала слизывать капельки с шерсти.

– Ты зло, – Киоко зачерпнула немного воды и брызнула в Норико. Та зашипела и отпрыгнула.

– Это я-то после этого зло? Ну и сиди тут одна, – она выскочила в окно и скрылась в саду. Это произошло так быстро, что Киоко даже сказать ничего не успела. Её неуверенное «постой» так и не сорвалось с языка. Наверное, не стоило ей так злить бакэнэко, но в это утро Киоко особенно сильно не хотелось выслушивать колкости в свой адрес.

Она обвела взглядом опустевшую комнату и заметила свёртки в углу, оставшиеся там со вчерашнего вечера. Подарок Иоши они открыли, а вот другие два так и не трогали. Киоко подошла и развернула наряд. Он действительно был очень тонким – всего два кимоно: бирюзовое и верхнее синее с вышивкой, изображающей рябь на воде и морскую прибрежную пену в ветреную погоду. Шёлк просвечивал и переливался, создавая из сочетания всего двух цветов множество оттенков в складках, – живое море, в которое можно облачиться. Удивительный наряд.

Но как всё-таки странно, что мать Хотэку сшила в точности тот наряд, который ей снился… Да ещё такой необычный, даже… вызывающий.