Наследие дракона

Хотэку закончил тренировку, подхватил свиток, вышел из додзё под жаркое солнце – оно снова сияло, разогнав тучи, – и направился к выходу из дворца. Он не снимал доспехи и оружие, предпочитая их обычной одежде, – они надёжнее прикрывали спину. Именно поэтому, когда сёгун с отрядом уехали, он и не думал сменить самурайское облачение на простое кимоно, раз его сделали наставником. К тому же вид брони обычно вызывал у людей трепет и заставлял расступаться, что оказалось весьма кстати сейчас, когда подножие дворцовой стены со стороны города было облеплено торговыми палатками, среди которых сновал народ.

Домой он пришёл как раз к завтраку – мама накрывала на стол.

– Доверила отцу торговлю? – усмехнулся Хотэку, снимая с пояса катану и убирая сёто.

– А что ещё делать? Надо ж во дворец собираться! – она суетилась, и Хотэку осторожно забрал миски у неё из рук.

– Осторожнее, расплещешь весь бульон, – он поставил их на стол. – Не волнуйся так, это всего лишь обед во дворце. Принцессе очень понравился твой подарок.

– Правда? – она замерла и теперь смотрела на Хотэку с такой робостью, что он не удержался и обнял маму.

– Правда. Я говорил с ней утром, она была в твоём наряде. Стала бы она надевать его, если бы он не пришёлся по вкусу?

– Не стала бы… Наверное.

– Кстати, – Хотэку отстранился и протянул маме свиток. – Как обещал, купил стихи твоего любимого Сиавасэ Нисимура.

Её глаза сразу засияли, испуг и робость сменились детским восторгом. Она выхватила свиток – «Давай же скорее!» – и тут же его развернула.

– Мама, может, поедим сначала?

– Да, но ты послушай!

Сердце дракона,
вновь воспылавшее, – весть
мира кончины.
Истину дымка затянет –
клён не уронит листов.

Какой талант, какая поэзия!

– Честно говоря, ничего в этом не понимаю, – смущённо сказал Хотэку. Ему эта танка казалась бессмысленным набором слов.

– Ах, в этом же вся прелесть – любоваться и пытаться понять красоту. Моя душа поёт при виде этих строк. Спасибо, Хотэку, ты лучший сын, какого только могли послать нам боги.

– Еда будет достаточной благодарностью, – он сел за стол, поднял миску и принялся пить бульон. – М-м-м, да, ради этого стоило потерпеть толпу на рынке.

– Нравится? Вот и хорошо. Сейчас позавтракаем, – она села напротив, – и поможешь мне собраться. А то я даже не знаю, какие наряды носят придворные дамы.

– Мама, – Хотэку поставил пустую миску на стол и облизал солёные от супа губы. – Тебе не нужно выглядеть как придворные дамы, ты ведь не одна из них.

– Ой, – она махнула рукой и засмеялась, – об этом я и не мечтаю. Мне бы просто подобрать что-нибудь пристойное, чтобы тебе не пришлось краснеть за меня.

– Хорошо, я помогу, – он улыбнулся.

Мика всегда была весёлой и жизнерадостной. Правда, жизнь её нельзя было назвать лёгкой: работа с шёлком трудная, кропотливая, тонкая и при этом довольно тяжёлая. И жили они здесь же, в торговом квартале среди не худших, но и не лучших домов. Хотя квартал и назывался торговым – из-за рынка, – более преуспевающие купцы жили и на третьей, и на второй линии, ближе к дворцу. Некоторые даже могли позволить себе дома в кварталах живописи или поэзии у дороги Синего дракона.

Некоторые, но не семья Фукуи.

Мику такое положение дел не расстраивало. Или она пыталась убедить в этом себя и других. Но Хотэку был обязан этим людям всем, а потому, когда ему предложили место в отряде сёгуна, не думал ни мгновения. Другие бы тоже не раздумывали – такая честь! Но Хотэку не интересовало положение в обществе, ему хотелось одного: дать своей человеческой семье лучшую жизнь, отплатить за всё добро, что они сделали для безродного сироты.

Мика вышла из спальни через два коку. На ней было многослойное одеяние в песочно-золотых и коричневых оттенках. Хотэку никогда не видел её в таком наряде. Она, конечно, могла принарядиться, но чаще это было что-то изящно-простое, без излишеств. Сейчас же одно только верхнее кимоно состояло из двух слоёв: на первом, более плотном, с серым оттенком, переплетались ивовые ветви, по второму, почти прозрачному, разлетались чёрные вороны.

– Это… Мама, это чудесный наряд. Ты сама его сшила?

– А кто же ещё! – она засмеялась. Тёмная пудра собралась в морщинках вокруг губ.

– А ты не обидишься, если я скажу, что макияж здесь не нужен?

– Думаешь? – мама подошла к зеркалу почти вплотную. – Мне тоже не нравится, но я думала, при дворе так положено.

– Для придворных дам, но сама принцесса сегодня выглядела довольно просто. Думаю, никто не осудит тебя за твоё настоящее лицо.

– Смою, – она кивнула. – Правда, я даже не понимаю, зачем женщины так затемняют кожу. Мне, наоборот, нравится светлая, северная. А тут и так у всех смуглая, далась им эта пудра…

Хотэку задумался. Он никогда не задавался подобными вопросами. Кожа и кожа, зачем с ней вообще что-то делать? Люди вечно ищут какое-то мерило, которое будет единым для всех. Странно, что ещё лошадей своих красить в один «правильный» цвет не начали – под лошадь сёгуна, – а то что ж они, хуже, что ли?