Наследие Говорящих

К концу дня Гарри окончательно успокоился, убедив себя в том, что ничего плохого, по сути, не случилось, земля не поглотила его живьём, а небеса не рухнули на землю. Ну подумаешь, говорит он со змеями, может, он и не один такой вообще? Может, он к Салазару Слизерину и Мертвым Наследиям никакого отношения не имеет? Может, это вообще просто случайно вышло? Да. Это все одно большое недоразумение, о котором и рассказывать не стоит. Именно с этими мыслями Гарри только беспечно пожал плечами, когда Том за ужином поинтересовался о случившемся, после чего убедил своего лучшего друга, что все в порядке. Арчер, конечно, посмотрел на него со здоровой долей скептицизма, но больше ничего не сказал. С Драко вышло сложнее. Малфой был смертельно обижен и ни в какую не желал идти на контакт, что, впрочем, не особенно Поттера и волновало, поэтому мальчик просто продолжил вести себя с присущей ему жизнерадостной доброжелательностью, и к вечеру даже Малфоевская броня дала трещину, и тот согласился составить ему компанию в шахматной партии.

* * *

Гарри отложил учебник, сосредоточился и произнес заклинание, взмахнув палочкой. Пару книг, лежащих на столе, на мгновение охватило синеватое свечение, после чего они плавно поднялись в воздух и поплыли по направлению к Поттеру.

— Отлично, — он довольно улыбнулся, — хорошее заклинание.

— Ага.

— И довольно полезное.

— Ага.

— И его можно использовать практически на чем угодно.

— Ага.

— И таких затрат энергии, как тот же «вингардиум» оно не потребует, если нужно передвинуть тяжелый предмет.

— Ага.

— Том?

— Ага?

— Ты мог хотя бы притвориться, что тебе интересно.

Арчер, который сидел за столом, увлеченно читая дневник Риддла, даже головы не поднял.

— Мне интересно.

— Я заметил.

Гарри раздраженно вздохнул, и висящие в воздухе книги задрожали, грозясь упасть на пол, Поттер поспешил восстановить концентрацию и, мысленно велев книгам следовать за ним, подошел к другу.

— Том, когда мы с тобой в последний раз нормально говорили? — спросил он.

— Мы сейчас говорим, — Арчер взял перо и что‑то написал в дневнике, — разве нет?

— Нет, я говорю, а ты даже не смотришь на меня, — голос мальчика звучал ровно и спокойно, хотя сейчас ему очень хотелось завопить.

За последнюю неделю Том не просто потерял интерес ко всему происходящему, он стал игнорировать Гарри и теперь все время проводил, уткнувшись носом в свою волшебную тетрадку. Они забросили анимагию, забросили свои исследования, свои вечерние разговоры, когда они чуть ли не до утра могли обсуждать заклинания, строить планы, просто размышлять или спорить. Теперь у Тома появился новый собеседник.

— Гарри, — Арчер вздохнул, — чего ты хочешь от меня?

— Ничего я не хочу, — как бы Гарри ни старался, раздражение все равно сквозило в его голосе, — просто не понимаю, что такого особенного в этой тетрадке, что ты предпочел общение с живыми людьми ей?

— Она, по крайней мере, не нудит, не жалуется и с ней не нужно нянчиться двадцать четыре часа в сутки, — Том, наконец, поднял голову и насмешливо взглянул на друга. — К тому же ей ничего не нужно растолковывать по сто раз… впрочем, тебе не понять, ты никогда не относился к тем людям, которые осознают всю ценность знаний.

Гарри вздрогнул и отступил на шаг, за его спиной с глухим стуком на пол упали книги, которые уже не удерживала его концентрация.

— Что ж, — помедлив, чтобы справиться с собой, сказал он, — тогда я, пожалуй, пойду, надеюсь, тебе с твоим новым другом и без меня будет, чем заняться.

Он развернулся на каблуках и, подхватив свою сумку, направился к выходу. Слизеринец до последнего надеялся, что Том окликнет его, что он хотя бы посмотрит ему вслед. Уже стоя на пороге, мальчик бросил последний взгляд на лучшего друга, но увидел лишь то, как Том снова что‑то пишет в дневнике. Кажется, он даже не заметил, что остался один в аудитории.

Это было плохо. Очень–очень плохо. Кипя от злости и обиды, Гарри шел по коридору к библиотеке, и в голове у него крутилась только одна мысль: «Том никогда бы не повел себя так по своей воле. Этот дневник внушает ему собственные мысли, от этой проклятой тетрадки давно пора бы избавиться… вот только…». Только для начала стоило побольше разузнать о ней. Не хватало ещё в своей героической попытке спасти лучшего друга угробить того ненароком.

И среди всей этой кипящей какофонии чувств и мыслей был крошечный ледяной осколок, скрученный из бесконечно чёрного страха: «Что если это не дневник? Что если наша дружба просто потеряла для Тома ценность? Что если моя убежденность в том, что во всем виноват дневник, это ни что иное, как попытка сбежать от осознания, что мы отдаляемся друг от друга?»

Гарри резко остановился посреди коридора, чувствуя внезапную слабость. Привалившись спиной к стене, мальчик медленно сполз на пол, подтянул колени к груди и уткнулся в них лбом. Ему казалось, будто на него давит толща воды, не давая подняться, не позволяя сделать вдох: «Если в моей жизни не будет Тома, тогда зачем мне эта жизнь?»

Глава 9. Слухи и сплетни.