Наследие Кагана

— Прими эту жертву Темрес, — воскликнул жрец, раскат грома зазвучал на небесах и я почувствовал сильный толчок в грудь, и полетела вниз, ударившись больно о воду, я почувствовала отрезвляющий холод воды, и страх ураганом вырвался и заполнил меня изнутри. Я задержала дыхание и стала махать руками и ногами стремясь выплыть. Но все было тщетно, камень все тащил меня вниз. Я больше не могла задерживать дыхание и глубоко вздохнула, вода проскользнула внутрь, все внутри меня отторгало воду, я чувствовала впредь незнакомые мне сокращения, я судорожно дергала веревку и барахтала ногами, но треклятый камень тащил меня все глубже, с каждым разом забирая у меня силы и часть жизни. Неожиданно когда я практически пала в бессознательный мир я почувствовала легкость и сильное раскачивание. Вода словно подталкивала меня, тащила или даже вытягивала меня, еще один мощный толчок и я почувствовал словно море меня выплюнуло, ударяя грудью об каменистый берег. Вода хлынула из моего рта, судорожно кашляя, я вдохнула первые капли свежего воздуха, а волны мягко били меня о ноги. Все еще обжигающе кашляя, я услышала громкий раскат грохота на небесах, молния разнеслась по небу, ярко освящая землю, и закапал дождь, туша освещающие факела. Частые удары молнии позволяли видеть все в досточно ярком свете. Темсущи стояли, словно боясь что-то сказать или даже пошевелиться. Жрец упал на колени и вскрикнул.

— Прости… Прости, — он выкрикивал это снова и снова — Прости… Прости… Прости, — его охватило безумие и в очередной раз, когда молния освятила все вокруг он прыгнул в беспокойное море, принося себя в жертву. Я все еще сидела на береге на коленях и с каждым разом беспокойное море, все сильнее и сильнее окатывало меня ледяными волнами, но не забирало.

Вагия суетливо подбежала ко мне и накрыла меня плотным согревающим плащом. Несмотря на все случившееся, внутри меня разгорался огонь силы, выдержки и тяги к жизни. Я поднялась на ватные продрогшие до костей ноги, темсущи заботливо взяла меня под руку и повела прочь от моря. Мы шли по темной, изредка освящаемой ударами молнией, дороге. Дождь редкими, но довольно крупными каплями падал на мой уже влажный от тела плащ.

Глава 7

Аяз

Утро перед отъездом в терем предков Кагана выдалось волнительным, после долгого и весьма дотошного разговора с Севарой, который я уже почти не слушал из-за того, что слова хоть и менялись, но несли одинаковый смысл. Я весьма понятливый, но перебивать супругу Кагана с вызовом «я все понял, довольно об этом говорить» мне не хотелось, да и в общем, в понимании нашего народа перебивать женщину в духе дурного тона. От Севары я вышел, когда небо уже начало пропускать лучи восходящего солнца, о дочери Кагана я почти ничего не знал, она всегда была спрятана за тяжелыми деревянными дверьми терема. Единственное, что мне сообщила Севара, так это то, что я обязан защищать ее ценой собственной жизни, но до тех пор, пока Севара не сообщит мне дальнейшие указания. Самое важное было, чтобы я выполнял ее указания, не смотря на их абсурдность или же на последствия. Для меня было удивительно как эта с виду суровая женщина с острыми чертами лица, напоминающая больше злую ведьму из сказки, со скрипучим голосом и вечно выбившимися из прически белоснежными волосками, готова оберегать не кровного ребенка. Севару я знал зим пять, она была хитрая и никому не доверяла, всегда ее единственным желанием было защита детей. Именно под этим весьма инстинктивным желанием, она в поисках защитника вышла на самые отдаленные земли Альбиониума, в поселение, где воспитывают наемников смерти «Тремс», с детства обучая военному искусству. Первое свое убийство я совершил во славу Анул, на одиннадцатую зиму своего существования. Я до сих пор помню лицо юного темсущи, которого убил собственными руками. Смерть, что я даровал людям по прихоти кого-то из верховного сословия, приносила мне лишь отвращение и ощущение собственного бессилия. В отличие от других наемников смерти, я всегда хотел служить некой высшей цели, хотел быть щитом, а не бездушным оружием в руках озлобленных людей. Севара, по рекомендации служителя военного искусства, вызвала меня на беседу, и после долгой и скучной беседы она сказала, что готова дать мне шанс стать защитником наследника Кагана. Это было на двадцать седьмую зиму моего существования. Пять долгих лет я служил Севаре, притворяясь то извозчиком, то неуклюжим слугой. Однажды, чтобы понять, что замышляют старейшины, я притворялся работником малярного дела. Именно с подслушанного разговора старейшин, Севара решила, что Айдария — ее падчерица нуждается в защите больше, чем ее кровный сын. А идеи старейшин были просты, выволочить девушку, скрывающую свое лицо на центральную площадь Альбиониума и сорвать маску с ее лица. Не смотря на все меры предосторожности семьи Кагана, многие из верховного сословия догадывались, что первая наследница прячет под своими одеяниями сущность темсущи. Когда я рассказал об услышанном разговоре Севаре, она немедля велела собираться в дорогу.