Наследие Кагана

В последнее время я избегал Севару, после открытой правды не смотря на всю мою безграничную любовь к ней, часть моей души считала ее чужой. Она все чаще говорила о наследии, все время волновалась о заговорах, бунтах, но мне казалось, что все ее волнения сводятся лишь к тревоге за собственную жизнь и благополучие. Я стал замечать в ее взгляде все больше ненависти к людям, больше алчности и зла, мне казалось, что она желает моей власти лишь потому, что может ее со мной разделить. И это действительно так, одним своим признанием Севара может изменить мою жизнь в худшую сторону, а свою и вовсе закончить.

— Я хотел побыть один.

Проигнорировав мое заявление, Севара прошла в палату и практично все осмотрела.

— Нужно сказать прислуге, чтобы навели здесь порядок, можно даже будет немного внести изменения, добавить больше яркости и роскоши.

— Я хочу, чтобы здесь все осталось как при отце…

— Действительно хочешь? — Рассерженно спросила мать, я кивнул. — Хм… Надеюсь, ты передумаешь.

— Ты меня искала, чтобы сообщить об обновлении главной палаты или просто хотела увидеть.

— Я искала тебя, чтобы узнать: почему ты тянешь с обрядом!? — Голос матери звучал строго, она злилась на то, что я вместе с ней денно и нощно не продумываю план обмана.

— Снег не так давно выпал, обычно обряд проводят, когда снег ложится достаточно плотно.

Мать манерно закатила глаза.

— Иногда я поражаюсь твоей бестолковостью…

— Ваше высокородие, Ваше высокородие… — С криком в палату вбежала молодая девушка, вид у нее был взволнованный.

— Что ты носишься как оголтелая? Ты раньше что, в курятнике служила? Ты обращаешься к наследнику, а не кур на корм зазываешь! — От грозного вида и весьма не добрых слов служанка поникла и опустила голову.

— Прошу простить меня, меня послал воевода, просит наследника срочно придти в палаты старейшин.

— Воевода просит! — Возмутилась мать… — А что сам не явился к наследнику… Он почти Каган, а не мальчик на побегушках! Скажи воеводе, пусть сам явится в главные палаты.

Служанка склонила голову, потом невнятно прошептала

— Простите. — Я не видел ее лица, но по голосу казалось, что она плачет от натиска моей матушки.

— Стой. — Проговорил я, когда служанка собралась уходить. — Мать бросила на меня недовольный и разочарованный взгляд. — Что там случилось?

— Я не знаю ваше высокородие, но воевода сказал это срочно… А еще я слышала, как он велел собрать ратников и послать голубя до ближайших поселений…

Я резко встал с кресла и уставился на служанку, сердце взволнованно заколотилось. Переведя взгляд, я заметил, что и Севара переменилась в лице после слов служанки, она выглядела напуганной, надменность, которая лилась через края ее сознания, в один миг исчезла. Торопясь, я зашагал по коридору, направляясь в палаты старейшин, которые находились в самом конце терема и имели вход с улицы, это было практично. Каган мог вести свои дела со старейшинами и уходя они не шатались по терему заглядывая в палаты и покои. Когда я вошел в средоточие старейшин, все пять глав семей уже были на месте. Они сидели за круглым столом и о чем-то спорили. Палата старейшин была просторная с круглым столом в центре, у стен стояли дубовые шкафы, на полках которых покоились книги, а точнее наши былины, которые были записаны хранителями памяти о истоках нашего народа.

— Что случилось? — Вскрикнул я, входя в палату.

— Бунт? — Вскрикнула Севара, вошедшая следом за мной.

Старейшины не обрадовались появившейся Севаре, но возражать ее присутствию не стали.

Когда сын Анул ступил на землю с другими творениями своей матери, он избрал пять самых статных и сильных мужчин, верных соратников и сподвижников, которые принесли ему клятву верности в служении народу Альбиониума. Из поколения в поколение наши семьи шли плечом к плечу для процветания наших земель. Севара всегда видела в старейшинах соперников, предателей. А отец, веря традициям своих предков, видел в них соратников. Пять семей и пять главенствующих отраслей для нашего процветания. Камран был хранителям памяти нашего народа, он записывал былины, он записывал истории минувших дней, он был что-то вроде наблюдателя, который запечатлял важные события в книги для передачи их следующему поколению.

Орхан был воевода, как и до него его отец. Как и наследие Кагана наследие Воеводы передавалось по наследству, вот только печаль была в том, что наследие это мог получить лишь мальчик и потому для поколения первого воеводы Арефа было важно для продолжение передачи наследия рождение мальчика. До минувших дней все было хорошо у воеводы был сын, которого он готовил к передачи своего наследия, но случилось то, что могут объяснить только Боги его сын предал семью Кагана. Его отец Орхан, после того как узнал о предательстве сына семьи Кагана, сразу же отрекся от него перед Богами и народом Альбиониума и смоет позор с рода своего кровью собственного сына.

Ленар был служителем продовольствия, он следил за запасами Альбиониума, за то чтобы плата за хлеб не превышала денежных вознаграждений за службу.