Наследие Кагана

— Отдыхай, я обо всем позабочусь. — Он обернулся, чтобы покинуть мои покои.

— Данис… — Он обернулся. — Спасибо тебе за все.

— Не стоит благодарностей… Все же я наследный воевода.

— Ты прекрасно знаешь, что я не сделаю тебя воеводой.

— Прости, я тебя не слышу…

— Ты все прекрасно слышал… Особенно то, что ты не будешь воеводой.

— Нет, я ничего не слышал… Не нужно тратить силы.

Данис покинул комнату, а я продолжала смотреть на дверь с глупой улыбкой.

Глава 22

Зима всегда является символом очищения и перемен. Эта зима была началом нового мира, новых канонов и правил, надломом вековых традиций и их изменений. Я боялась, что народ Альбиониума меня не примет и, не смотря на то, что большая часть ратников была на моей стороне, я чувствовала недоверие народа ко мне и потому приняла решение изменить обряд посвящения в Каганы. В первые века существования Альбиониума, вместо пяти старейших семей свидетелями в обряде мог стать каждый желающий. Священный камень вынесли на главную площадь столицы и понеслась по нашей земле молва о посвящении Кагана.

Я шагала босыми ногами по снегу, от теплоты моих ступней снег не хрустел, а подтаивал и обжигал меня образовавшейся холодной водой. Но мне нравились эти ощущения, словно с каждым жгучим шагом я получала очищение от крови, что окропила мое тело во время войны. На мне была длинная белая рубаха, с серебряным узором солнца, обрамленного двумя полумесяцами, волосы мои были распущены, на пробор волос я повесила символ Темреса, подаренный мне Вагией перед боем. Я подошла к священному камню, на нем лежал венец Кагана, символ власти, символ моих предков. Рядом с камнем меня дожидался Волхв. Место, где по старой традиции должны были стоять старейшины, пустовало, чуть вдали стоял Данис с меховой накидкой. Его лицо озаряла искренняя радость, глаза по-доброму блестели. Даже было немного странно наблюдать за ним в состоянии счастья, а не вредности, в котором он чаще всего прибывает.

Площадь была переполнена желающими увидеть этот тайный обряд

Волхв зашептал молитвные слова, которые были слышны лишь ему и Богам, не прекращая свой шепот, он протянул мне нож, рукоять которого была украшена полумесяцем. Я сделала не глубокий разрез на ладони и капнула на священный камень, кровь забурлила и вспенилась. Среди наблюдавших раздались удивленные охи. Волхв поднял венец, я пала около камня на колени, он в пол голоса проговорил слова и надел венец мне на голову. Рукой, по которой струилась кровь, я сделала молитвенный знак и как можно громче сказала «мысли мои и слова отныне вершат судьбу моего народа, пусть они будут светлыми как Богиня Анул, но если мой народ познает горесть пусть гнев мой направленный на виновников будет такой же обжигающий, как солнце, принадлежащее нашему Богу Целосу». Обряд посвящения состоялся, отныне я полноправный Каган не только для своего народа, но и для Богов. Я поднялась на ноги, Данис заботливо накинул на меня плащ, его пальцы коснулись отпечатка моей крови на подбородке и лбу.

— Не стояло так оголяться для посвящения, не думаю, что твоя кровь бы не забурлила, будь ты в сапогах и хотя бы в платье.

— Боишься, что хворь меня одолеет?

— Нет, боюсь, что после твоих практических нагих похождений, одного рыжевласого темсущи мы потом не выгоним с наших земель… Уж больно сладострастно смотрел на тебя плут! — Он с вызовом уставился на Саяра, который стоял в первых рядах собравшихся, приметив не дружелюбный взгляд Даниса, он направился к нам.

— Хочешь, донесу тебя до терема? — Спросил он меня, игнорируя прожигающий взгляд Даниса.

— Еще чего не хватало, хочешь, чтобы народ увидел, как нашего Кагана несет темсущи, я конечно выше всех этих предрассудков, но народу нужно время, чтобы свыкнуться с вашим присутствием в нашей жизни.

— Все хорошо, я дойду до терема. — Проговорила я, желая остановить их очередной спор. Хотя в последнее время их споры стали более колкими, словно каждый знал недосягаемую для меня правду друг о друге и каждый раз взглядом и словом во время спора старался это показать.

Данис с легкостью поднял меня на руки.

— Что ты творишь, опусти…

— Я забочусь о своем Кагане.

— То есть мне нельзя нести ее на руках, а ратнику предателю можно?

— Я не простой ратник, теперь я глава своего рода, могу заметить старейшего.

— Да, точно, с повадками предателя и видом головореза.

— Мой вид не должен заботить жителя землей Ярчая.

Мы вошли в горницу, и Данис поставил меня на пол. Они с Саяром уставились друг на друга.

— Не хочу вас отвлекать от ваших многозначительных переглядок, но мне нужно вас покинуть!

Но, кажется, ни мои слова, ни мой уход они не заметили, на столько были увлечены друг другом.