Наследие Кагана

— Это заслуга твоей матери, но не твоя… Она приложила много усилий, чтобы скрыть тебя от твоего народа… Твой отец не принял бы тебя, если бы ты родилась от другой женщины.

— Мой отец любил меня…

— Да любил, но не в начале твоего пути, как и принято лунным людям твой отец опасался в тебе ту часть, что досталась тебе от темсущи.

— Откуда ты можешь все это знать? — Слова про отца расстраивали меня, но я не испытывала колоссальной обиды или боли. Из-за пережитых сегодня эмоций я скорее было вымотана и опустошена.

— Я могу видеть и знать то, что не доступно обычному человеку. Как я уже говорила я готовилась ко встречи с тобой. — Слова ведьмицы звучали спокойно и размеренно.

— Я тоже могу выдумывать прошлое, ведь как было на самом деле не узнать! — Вступил в разговор Данис в привычной для себя манере.

— Я могу видеть и настоящее, как на пример твой маленький секрет и тайное желание. Обожатель не летающей птицы!

Ухмылку с лица Даниса заменила растерянность.

— Да-да, все видишь, все знаешь, а говоришь загадками…

— Я могу говорить и напрямую, но мне кажется кому надо, — девушка перевела свой лисий взгляд на Саяра, — тот понял и уронил свое сердце в усердие!

Саяр и Данис многозначительно переглянулись, а я никак не могла уловить суть разговора, но в силу моего состояния я оправдывала невнимательность по отношению к их диалогу.

— Тебе стоит пойти и полечить моего брата! Достаточно тайн прошлого и настоящего на сегодня.

Кена хитро улыбнулась, и почтенно склонив голову на прощание, удалилась.

— Игры с ведьмицей до добра не доведут, не даром наши народы их опасались, она может быть опасна для тебя! — Заговорил со мной Саяр, как только ведьмица исчезла из поля нашего зрения.

— Согласен, уж больно хитрый у нее взгляд. — Соглашаясь, вмешался Данис. — Будто в душу смотрит, и все тайны твои ведает…

— Это ты сейчас про свое тайное пристрастие к нелетающей птице? — Разгорячено полюбопытствовал Саяр.

Данис на удивление смутился от его вопроса, а я раздраженно закатила глаза, ожидая очередной спор на пустом месте.

— Как ретиво ты подхватил слова ведьмицы… Смотри не пострадай от своего сердечного усердия.

— Может, хватит! — Возмутилась я. — Прекратите свои бессмысленные споры…

— Согласен, тебе лучше отдохнуть, я провожу тебя в твои покои, а Саяр навестит свой народ, и вместе с Аязом, разместят их для отдыха.

Меня приветствовали родные стены и запахи, каждый камень в стене, каждая шероховатость и даже звук шагов несли в себе воспоминая, умиротворения и ощущение родного жилища. Я вошла в свои скромные покои. Широкая кровать стояла в центре комнаты, старое обшарпанное кресло — мамино, пустой белый письменный стол, покрытый пылью, и широкий шкаф. Пройдя в покои, я села в кресло, в детстве часто вжимаясь в кресло, представляла, что это мамины объятия.

Данис стоял в дверях, но когда я села и откинулась на кресло он приблизился ко мне, присел рядом на корточки и нерешительно взял мою ладонь в свою. Мурашки разбежались по всему телу, я подняла голову и взглянула на него. Его не ровная прическа отросла, сохраняя все туже неровность, его взгляд был изнуренный но. не смотря на грусть и сожаление в его глазах он улыбался.

— Как ты?

— Не знаю, мне кажется, я уже не понимаю реальность… Я не знаю, а что теперь? Как проводить обряд? Выживет ли мой брат? Как скоро старейшины вонзят мне нож в спину… Не думала, что мне будет так сложно принимать решения, когда я осуществлю задуманное.

Второй рукой Данис погладил мою руку. Было странно видеть его таким спокойным и участливым, без его колкостей и неудачных, а порой и обидных оскорблений.

— Не бойся принимать решения, в любом случае я тебя поддержу… Да и я не думаю, что сейчас тебе стоит обо всем этом думать, отдохни, соберись с мыслями… И хоть я считаю спасение твоего брата большой глупость, но если тебе это придает сил навести его. Подержи его за руку и почувствуй, как в нем еще теплится жизнь…

— Ты не хочешь, чтобы Хаким выжил? Думаешь, он не достоин спасения?

— Я думаю, он предал тебя…

— Как и ты!

— Нет, я предавал не тебя, я предавал твоего отца, предавал традиции убивать темсущи, а он предал тебя ради власти…

— Это причиняет мне боль, но он самый близкий человек… Я верю, что он оступился, он молод и глуп, поддался соблазну…

Данис грустно усмехнулся.

— Я рад, что у тебя настолько большое и любящее сердце, что ты готова простить предательство, но мое сердце не настолько велико, я буду за ним приглядывать… Я не позволю ему предать тебя вновь.

— Ты не вернешься на земли Ярчая?

— Нет, останусь тут, буду охранять свою высокородную курочку! — Данис усмехнулся, нарушая тот маленький откровенный мир, созданный между нами.

— Я скоро стану Каганом, будешь называть меня курицей, прикажу отрезать тебе язык. — Подразнивая, сказала я.

— У нас нет такого постановления.

— Я его создам специально для тебя, ты должен тщеславиться.

— Я буду очень горд, когда мне отрежут язык, единственному во всем Альбиониуме, за слово Курица.

Я засмеялась.

Данис поднялся на ноги и коснулся губами моего лба.