Наследие Кагана

— Ты отказываешься служить единственной наследнице Анвара, ты слепой! Не видел бурление голубой крови!?

— Я все прекрасно видел Айдария, — он говорил спокойно, но его лицо показывало, что ему было противно со мной говорить. — Но, к сожалению, в вас есть часть и от темсущи, а значит, наследие Кагана прервано и теперь старейшины решают дальнейшую судьбу Альбиониума и его жителей, в частности судьбу вашего брата. Он умрет, потому что ни один лекарь не поможет этому гнусному лгуну, желающему нас одурачить.

Крепко сжимая рукоять, я приблизилась к старейшине.

— Вы идете против Богов, так как именно они решают, кому и каким родится.

Он усмехнулся, и обратился к ратникам.

— Схватить девчонку, власть в Альбиониуме переходит к главенствующим старейшим семьям.

Ни один из ратников не сделал и шагу по направлению ко мне. Я прокрутила меч и сделала выпад, в сторону старейшины, он отшатнулся.

— Иди и лечи моего брата! — Проговорила недовольно я.

— И не подумаю! — Проговорил старейшина, и я пронзила его мечом. Его глаза, бездушные, стеклянные уставились на меня. Он не ожидал, что я подниму руку на представителя старейшин, он предполагал, что я как глупое и неразумное дитя приму его правду. Я потянула меч, высвобождая его из плоти старейшины. Рабах, подняв упавший клинок Севары бросился ко мне. Слабый и не поворотливый толстяк, выставив клинок вперед бросился ко мне, я легкостью увернулась и с силой ударила по руке мечом, сил отрубить ему его пухлую руку у меня не хватило, но оставить глубокую рану до кости у меня получилось, рука выпустила клинок и мертвенно повисла. Старейшина взвыл и пал передо мной на колени.

— Кто-то еще считает так же как Саад и Рабах? — На мой вопрос двое оставшихся в полном здравии старейшин опустили головы, ратники склонили пред мной колено.

— Ваше высокородие, я пойду за лекарем, — проговорил волхв, — для вашего брата каждая секунда дорога.

— Саяр… — Мне достаточно было просто произнести его имя, чтобы он понял мое желание.

— Я схожу с ним. — Лицо Волхва скривилось, но он не посмел мне перечить. Кажется, вместо уважения, в их сердцах поселился страх к своему будущему Кагану.

Старейшина все еще постанывал от боли, но мне его не было жаль, он не заслуживал жизни, так же как и Саад.

— Вы осмелились поднять руку на наследницу, а значит, вы умрете. — Я сказала спокойно, почти отчужденно.

Но из-за боли, что он ощущал, он не понял ни единого слова, продолжая выть.

— Данис, ты накажешь его за посягательство на жизнь твоего Кагана?

Данис без лишних слов, подошел ближе и замахнувшись мечом с легкостью лишил старейшину головы. Севара, шокированная нашим представлением, взвыла.

— Я не ведала, что творила… Я не помню, что случилось… Хаким, мальчик мой. — Стала выкрикивать мачеха, желая выдать себя за умалишенную. Но я не верила ни единому слову, ни единому всхлипу с ее стороны, слезы, что стекали, были лишь страхом и жалостью к самой себе. Я знала, что за ранение брата Севара умрет, еще прежде, чем тело моего умирающего брата коснулось пола. Но только сейчас я осознала, что она должна умереть именно от моей руки, все же очевидно, что она желала убить меня, но Хаким пожертвовал собой и закрыл меня от ее клинка. Всюду была кровь, на моем мече, на доспехах, даже на моих волосах. Ужасное зрелище, к которому я начала привыкать, я хотела, чтобы смерти закончились на гибели мачехи. Ее смерть будет означать для меня завершение этой странной войны. Я подняла клинок, от которого пал мой брат, на нем все еще алела его кровь, приблизившись к мачехе, я вонзила ей клинок прямо в ее черствое сердце, Саяр отпустил ее и она упала, а я почувствовала освобождение. Я упала рядом с ее телом и громко зарыдала, все случилось не так как я желала. Не смотря на все поступки Севары, я была к ней привязана, ее предательство убило меня, отныне я совершенно другой человек.

В палату вошел лекарь и Саяр. Волхва почему-то не было, но его отсутствие меня почти не волновало. Лекарь замялся в нерешительности, словно не зная кому нужна его помощь. Когда сомнение все же было подавленно, он приблизился к Хакиму и стал его осматривать, я подползла к ним. Я прекрасно знала этого служителя здоровья, Тайр лечил моего отца, он прилагал все усилия, чтобы справится с его болезнью, но к сожалению, отец все же покинул нас. Не смотря на это, отец провел в борьбе за жизнь на много дольше, чем ему отвела болезнь, в этом была заслуга Тайра.

Лекарь очень долго его осматривал, лил на рану какой-то отвар, который смешиваясь с кровью, принимал отвратительный запах.

— Мне жаль ваше высокородие, но ваш брат умрет…

— Что… — Еле выдавила из себя я.

— Клинок был отравлен, да и рана очень глубокая, обычно от таких ранений не выживают… При всем моем желании я бессилен.

Я зарыдала, я больше не могла держать в себе эмоции, ярость отступила, осталось только горечь потери, которая разрушала меня изнутри и сердила меня собственным бессилием. Я положила голову брата на колени, его ресницы задергались, тяжело выдохнув, он проговорил:

— Мне очень холодно Айдария… Холодно…