Наследие кельтов. Древняя традиция в Ирландии и Уэльсе

Отсюда можно заключить, что повести принято было рассказывать по случаю свадьбы, «освящения» нового дома, варки пива, устройства пира, вступления в наследство, в канун сражения. Стихотворный фрагмент, цитированный нами в гл. I, подтверждает, что повести исполнялись и перед отправлением в путешествие, на судебное собрание или на охоту. Кроме того, традиционные повести исполнялись во время календарных празднеств, на поминках, на крестинах и свадьбах вплоть до наших дней[650]. И хотя в цитированных нами текстах говорится, что одну и ту же повесть исполняли в самых разных ситуациях, изначально, по-видимому, для каждой ситуации, для каждого действия предполагалась своя особая повесть. Так, в саге «Разговор стариков», где рассказывается, как св. Патрик и его спутники путешествуют по Ирландии, останавливаясь то в одном, то в другом достопримечательном месте, святому каждый раз рассказывают легенды о том, откуда и почему получило это место свое название. А в наше время, например, истории с привидениями принято рассказывать именно в канун 1 ноября. Не следует ли поэтому предположить, что «Битвы» исполнялись перед выступлением на войну, «Похищения скота» — перед угоном коров у соседа, «Плавания» — перед выходом в море, «Зачатия и Рождения» — во время родов, «Сватовства» — на свадьбах, «Насильственные смерти» — на похоронах и т. д. Держа в памяти классификацию, подобную Спискам, рассказчик мог легко извлекать из своего обширного арсенала подходящие к случаю истории. Мы вовсе не настаиваем, что исполнение тех или иных саг было раз и навсегда закреплено за соответствующей им жизненной ситуацией. Недаром мы отмечали, что на Собрании в Кармуне, а возможно, и во время других аналогичных собраний исполнялся весь репертуар. В этом кельтская языческая обрядность вряд ли сильно отличалась от христианской. Вспомним, что крещение Иисуса в Иордане упоминается при каждом обряде крещения, чудо в Кане Галилейской — при каждом венчании, Воскресение — на каждом отпевании. Эти «отсылы» вполне отвечают названным ситуациям, однако упоминания этих библейских событий никогда не сводились лишь к рождениям, свадьбам или смертям.

Приведенные в гл. I стихотворные строки из повести об Этайн показывают, что рассказчик «Видения Мак Конглинне» пародирует то, во что некогда искренне верили слушатели, надеявшиеся, что та или иная повесть одним своим звучанием принесет им долгую жизнь, наследников и благополучие. Но если оставить в стороне материальные блага, то истории эти служили мифологическими моделями. По выражению А. Ван Хамеля[651], «деяния других нужно рассматривать как повод для размышлений». Конечно, дальнейший его вывод, что древние герои служили «образцами» для людей раннего кельтского общества, нельзя понимать буквально. К проблеме соотношения мифа и ритуала мы обратимся позднее, однако уже сейчас необходимо отметить, что вне ритуала деяния мифологических героев смертными людьми повторены быть не могут. Перенесенные в будничную жизнь, они всегда фантастичны, антисоциальны, аморальны и катастрофичны. Однако, как будет показано ниже, один из величайших парадоксов человеческой жизни в том-то и состоит, что она черпает глубочайший свой смысл в царстве мифа, а поступки его обитателей прямо противоположны нормам повседневного поведения и опыта.

В валлийском языке само слово «значение, смысл» (ystyr) происходит от латинского historia, которое дало в современном английском языке два слова — «повесть» (story) и «история» (history). Понятие «история» утратило ныне большинство изначальных экстраисторических содержаний, присущих латинской historia, которая восходит к корню, обозначающему «знающий», «мудрый», «ученый», «судья»[652]. Древневаллийское слово «повесть» (cyfarwyddyd) означает одновременно «руководство», «наставление», «ученость», «искусность», «предписание». Его основа, arwydd, также имеет значение «символ», «знак», «проявление», «чудо» и восходит к корню «видеть» (и «провидеть»)[653]. Повествователь (cyfarwydd), таким образом, был одновременно провидцем и учителем, который вел души своих слушателей через мир «тайны».

В последующих главах мы опираемся на классификацию повестей, принятую древними рассказчиками, но поскольку более трех четвертей названных в Списках текстов до нас не дошли, а известные нам тексты в Списках отсутствуют, мы взяли на себя смелость применить традиционную классификацию к тому материалу, которым мы реально располагаем. Кроме того, объем нашего исследования не позволяет проанализировать все имеющиеся тексты, мы ограничимся лишь выборкой. В ч. I мы уже говорили о великих Битвах при Маг Туиред и о самом знаменитом из Похищений; в ч. II достаточно подробно освещены Вторжения, Видения, Пиры и Собрания. Поэтому ниже мы рассмотрим повести, касающиеся непосредственно жизненного цикла индивида.