Наследие Мортены

— Она единственная пока распознаёт эту заразу на оборотнях, — пришлось сознаться Бэриллибиту. — Баару крупно повезло, что она ночью вышла из своей палаты и увидела его умирающего. К тому моменту у него уже не было сил на полные трансформации, тело постоянно меняло форму произвольными частями. Девушка не побоялась при минус сорока градусах вырезать скальпелем из него эту дрянь и чуть сама там же не замёрзла насмерть.

Кар ошарашено молчал, переваривая полученную информацию. Спустя минуту, он уже сделал необходимые выводы из увиденного в лесу.

— На медведе, выходит, тоже рассмотрела, — констатировал он факт.

— Тоже. Смотри, что ответила, — Бэрил передал лист бумаги, где маркером был выведено:

«У него вся голова светилась, еë не отрежешь, пришлось усыплять».

— Мы с ребятами осмотрели мишку, прежде чем передавать докторам, — Кар запнулся, подбирая слова. — Там шесть попаданий.

— И что? — Бэрил озадаченно уставился на бывшего ученика.

— Ночью, в метель, по движущейся цели, из незнакомого оружия. — Кар перечислял с паузами, давая время на осознание деталей. — Шесть из шести попаданий в девятку.

— Досье смотрели?

— Да мы его всей группой изучали перед приходом к тебе. Если пропустить стандартное «родилась, училась, переехала, работала», из интересного только увлечения. Там туризм, скалолазание, лазертаг и фотография.

— Допустим, глазомер и стрельбу она поставила на фотографии и лазертаге, — рассуждал вслух Бэриллибит, — на туризме, возможно, прошла какие-то курсы первой помощи, если не побоялась крови.

— Конечно, у нас же везде учат со скальпелем обращаться, — скептически хмыкнул Кар. — Попробуй её по своим каналам пробить.

— Кар, ты совсем мышей не ловишь? — справедливо возмутился Хааннаах. — А зачем нам тогда свой аналитический отдел, если ты мне предлагаешь военную разведку дёргать по каждой мелочи?

— Не по каждой. У этой «мелочи» отец — военный в отставке. Наши подробностей нарыть не смогли. Даже фото его нет. Поэтому всей командой ставим на то, что это папа дочкой занимался.

— Как зовут отца? — уже более заинтересованно уточнил Бэрил. Версия вырисовывалась вполне правдоподобная. Задержка дыхания, медицина, стрельба. Пока всё вписывалось в концепцию домашней подготовки. Особенности зрения в расчёте не учитывал, а то пришлось бы предположить, что девушку в детстве улучшили, словно универсального солдата.

— Ярослав Ягеров.

— А отчество?

— Нет отчества, детдомовский он. Фотографий даже детских нет. Детдом сгорел вместе с архивами в конце девяностых. Замыкание проводки. Дети и воспитатели не пострадали.

Бэрил уже более уважительно посмотрел на бывшего ученика.

— А вы, я смотрю, занимались вопросом.

— А толку? — Кар развёл руками. — Там все следы подтёрты качественно. А военные ведомства взламывать себе дороже. Поэтому поспрашивай у своих, может, что ответят.

— А она ведь просила дать связаться с отцом, — Бэрил в задумчивости барабанил пальцами по подлокотнику кресла, вспоминая разговор в больнице. — Я не дал добро, не хотел возиться с защитой ещё кого-то из гражданских. А теперь нам Евгению беречь нужно как зеницу ока, пока не найдём, кто и откуда эту дрянь откопал. Без её помощи нас перебьют как слепых котят.

Кар кивнул и уже собрался на выход, но всё же обернулся и спросил:

— Как на самом деле Баар? Мы все видели рану… Это не нормально для оборотня.

Бэрил вздохнул, собираясь с мыслями. Как ответить, чтобы не соврать и не опровергнуть легенду, если крот среди них?

— Он действительно чуть не умер на операционном столе. Врачи не дают никаких прогнозов. Одна из ран не заживает, хоть девушка и божится, что вырезала всё. Оборот он контролирует, но силы восстановить не может. У него энергетический криз. В человеческом обличье он был бы близок к коме, а в звериной ипостаси вон ещё на подвиги рвётся. Сам видел, как он пытался до медведя докричаться.

Кар кивнул и, посмотрев в глаза наставнику, ответил:

— Спасибо за честность. Мы с ребятами посовещались и готовы принести личную клятву Баабыру. Мы понимаем, что есть веские причины для дозирования информации, и хотели бы устранить любые подозрения.

У Бэрила отлегло от сердца. Личная клятва на обелиске — это максимальный уровень доверия, сравнимый по силе с узами крови. Осталось, чтобы племянник достаточно оправился и выдержал ауру обелиска. Не хватало ещё, чтобы духи рода завершили то, чего не смог добиться яд.

* * *

Баламат сидела на широком деревянном подоконнике, завернувшись в старый плед. Приоткрытое окно исправно вытягивало сигаретный дым из комнаты. В голове роились мысли, и ни одна из них не несла в себе ничего хорошего. Вязкие, тягучие, словно гудрон на летнем раскалённом асфальте, они оставляли пятна на и без того не радужной картине мира молодой оборотницы.

Посоветоваться было решительно не с кем. Отец погиб пять лет назад, оставив вдове с двумя детьми долю в совместном охранном бизнесе с Бэриллибитом Хааннаахом.