Наследие Санторо (СИ)

Занзас нервничал так, словно в эту минуту решалась его собственная судьба. Чёрт возьми, да за свою судьбу он так не дёргался. Его бесила реакция на будущее Санторо, выводила из себя. Даже если бы всё случилось иначе, и выноси она и роди ему ребёнка, относился бы он к ней как-то иначе, чем просто как к женщине, выносившей его ребенка? Что им двигало всё это время — долг перед Вонголой? Только ли ради семьи он два раза спасал эту бестолочь, умело мчащуюся к собственной гибели? Хранители постепенно собрались, как настоящее стадо, раздражая ещё больше короткими взглядами, удивительно, как вообще они подавляли в себе желание пошептаться о последних сплетнях. Если бы хоть кто-то посмел сейчас открыть рот на эту тему, Занзас убил бы его, не моргнув глазом. Но к их счастью врач вернулся, взволнованный и взмокший он нёс рентгеновский снимок, не зная кому именно его передать — Саваде или Скариани, но Занзас решил этот вопрос сам, вырвав результат его догадок.

— В-вы оказались правы, — заикаясь, поспешил уведомить доктор. — В брюшной полости пациентки действительно находится инородный предмет.

Присутствующие непонимающе переглянулись, уже просто не поспевая за развивающимися событиями.

— Я не знаю, что это, может, во время прошлой операции забыли инструмент, такое, знаете, бывает… У неё как раз есть похожий на послеоперационный след шрама на животе…

— Вытащи это из неё, — без тени сомнения приказал Занзас, всучив теперь ничего не значащий снимок опешившему врачу.

— Занзас! — укоризненно воскликнул Савада. — По-моему, сейчас это не первостепенная проблема, которую стоит решать!

— Заткнись! Разрежь этой суке брюхо и вытащи этот чёртов предмет! Хуже ей от этого не станет!

— Может, и стать… — попытался объяснить врач, но Занзас одним взглядом, что был точно ботинок, придавливающий к полу никчёмное насекомое, заставил смолкнуть и подчиниться.

— Я поддерживаю идею, — стоя у стены и скрестив руки, Реборн натянул поля шляпы на глаза. — Хуже уже и правда не будет.

— Реборн… — Тсуна понимал, что чаша весов склонилась ни в его пользу, а врач, будто только и ждал его финального и окончательного голоса. И Савада сдался, сокрушённо и коротко кивнув. В конце концов, и правда, если Санторо умирает и они ничего не могут изменить, имеет ли значение ещё одна операция?

День превратился в ассоциацию с неоновой операционной табличкой, запахом хлорки и резким шлейфом спирта. Нервозно-усталая обстановка морила и сбивала с ног, но никто не соглашался вернуться в особняк, пока операция не закончится. Многие задремали прямо на лавочке, Тсуна держался дольше всех, наблюдая, как первыми сморило Ямамото и Хаято, к ним с экстремальным «Я ни за что не усну» присоединился и Рехей. Хроме вытянулась на всей лавочке, подперев ладонь под щеку. Вария, кичащаяся своей выдержкой, и то заклевала носом в напряжённых позах.

Единственными, кому имя усталости было не знакомо, оставались Занзас и Реборн, стоящие по разные стороны, терпеливо и без тени эмоции ожидающие вердикта человека, от которого в этот день зависела жизнь Санторо. Из-за всей суматохи Савада даже толком так не и смог поразмыслить о безумной новости про беременность Аделины и единственно логичным вариантом отцовства, судя по тому, как ожидал новостей Скариани, был он. Вот только что Реборн так нервничал, хоть и скрывал это за мраморным равнодушием отстраненного вида?

Двери операционной раскрылись с ещё не погашенной табличкой. Савада тут же подскочил и ахнул, от его крика Ямамото сполз с лавочки под тяжестью навалившихся на него Гокудеры и Сасагавы. Вария подскочила, будто вовсе и не клевала носом всё это время. Бедный хирург, явно ещё никогда не встречавший на своём веку таких сложных пациентов, а точнее «родственников» пациента, казалось, уже поседел за один день, взгляд у него был напугано-ошарашенным, точно он из брюшной полости вытаскивал внеземную форму жизни, но на подносе лежала всего лишь окровавленная склянка с полупрозрачной голубой жидкостью, закрытая металлической пробкой.

— Да ладно… — нервно рассмеялся Бельфегор, первее всех вспомнив найденную точно такую же склянку только с синей жидкостью под старым особняком Санторо.

— Я не знаю, что это, но можно мне теперь выйти на пенсию? — с выпученными глазами на изможденном лице нервно рассмеялся врач.

Занзас забрал извлечённый из Аделины предмет.

— Нужно сделать анализ, узнать, что это… — предложил самую разумную вещь Суперби, пока босс находился в состоянии прострации.

— Не против, если этим займусь я?

Все обернулись на голос. Поправляющий очки бывший Аркобалено Грозы Верде, кашлянул в кулак, ненавязчиво привлекая к себе внимание.

— Всё-таки откликнулся, — будто вовсе и не сомневаясь в бывшем коллеге, хмыкнул Реборн. — Справишься за сутки? У нас дорога каждая минута.

— Смеёшься? Двух часов будет более чем достаточно, — Верде принял брошенный Занзасом бутылек, Скуало так и подавился от столь эгоистично-беспечного жеста. Но Верде, спокойно поймав объект для изучения, спрятал его в кармане тем же манером, — словно вещь и не имела никакой ценности.