Наследие (СИ)

Старшая моя дочь уехала со всеми, а нам ещё предстоит моих двойняшек и Бима, так звали нашу собаку (смесь лайки с колли), забрать из деревни. Утром сели в машину и поехали. Ехать долго спокойно не пришлось, только выехали за мост, тут и началось. Тучи спустились, и тучевым градом обрушили на нас всё, что могли. Видели ли это другие, остаётся загадкой. Но под фашистский марш нас кто-то энергетически бил. Надежде было хорошо, судя по её состоянию.

Её сожитель трясся, наверное с похмелья, подумала я. Мне били по почкам, а Надежда ничего, улыбалась пока.

За мостом пришлось сделать привал, сломалась машина. Надежда сказала, что они иногда ломаются. "Сколько раз?"- спросила я. "Ну, раза два за дорогу, ну, в крайнем случае, три".

Это ещё ладно, подумалось мне, терпимо, догоним, если и нет, то всё равно к вечеру доедем, какие проблемы.

Ремонт закончен. Тучи шли в ряд. Музыка в ушах звучала. Марш военный. Совсем непонятная ситуация. Затронули какую-то струну. Обрушилось всё, что было на ней.

К вечеру мы доехали до Троицка, сколько было поломок, не считали. Что-то дымилось, что-то отваливалось. Наконец-то мы доехали до перекрёстка, где шла дорога на станцию Вершинино. Там у моего брата гостили мои дочери-двойняшки. Правда, на развилке что-то громко хлопнуло. Мы остановились уже привычно, открыли дверки и, благо, можно лечь на траву. Спину надо немного расслабить. Удары хорошо принимает, разряжается медленно. Да и обсчёт необходим. Законы Равновесия и Равнодействия обязывают. Сбор идёт, многое спускали прямо-таки по-змеиному. Олег, трясущимися руками, исправил новую поломку, благо бывший механик. И в путь. К станции подъезжали на ощупь. Смерч поднял такую пыль, что мы вообще не видели дорогу. И всё-таки мы доехали.

Взяли ребятишек и собаку. Брат был ещё на работе, работал механиком. И опять мы в пути. В первом часу ночи, наконец-то, в Бийске. Очередную поломку Олег исправлял на какой-то детской площадке. Что нам ночью делать? Ребятишки с Бимом на качеле, мы на скамейке наблюдаем за ними. Им весело и хорошо, и нам от этого вполне уютно.

Тут Надежда говорит: "Хочешь ликёру?" И показывает маленькую плоскую бутылку. Ликёр банановый. В то время это казалось чем-то новым. Появилось столько новых киосков с импортными названиями. В жизни обрёлся новый штрих какой-то.

"Почему бы и нет",- пришлось ответить. Выпили, чтобы ребятишки не увидели. Стало даже немного весело от сладкого напитка.

Подходит Олег и говорит: "Всё, сказали, что теперь поедем без поломок".

"Кто тебе сказал?"- спросила Надежда. "А я откуда знаю, подкатился светящийся шарик и сказал, что будем ехать без поломок". Мы с Надеждой переглянулись, пожали плечами. "Вроде бы в своём уме, хоть и с глубокого похмелья",- подумала я.

Решили немного поспать. Ребятишки были радёшеньки ночью играть, но к утру их всё ж сморило. Укрыли их хорошенько. Часа два поспали и в путь.

Олега потрясывает, видно хорошо попивает, но у Надежды об этом неудобно спрашивать.

Бедный руль, лишь бы его не оторвал, запереживала я вновь.

У меня свёкор тоже бывал с глубокого похмелья, но с рулём себя вёл вполне прилично. А что Олег с ним вытворяет - это надо видеть. Как будто его тело - отбойный молоток, а руль - горная порода. Спасибо милиция на нас не обращает внимания. Но перед ГАИ мы мысленно делаем машину невидимой. Пока везло.

За Бийском на въезде Чуйского тракта тут уже Надежда взвыла: "О, я уже не могу смотреть на его тряску. Сделай же что-нибудь".

- А что, он не с похмелья?

- Какого ещё похмелья?

- А второй день трясётся от чего?

- Откуда я знаю.

Пришлось его укутать в защитную рубаху. Трястись перестал.

"Ну вот, на человека стал похож, а то сидит как дятел, и руль ходуном ходит от тряски",- молвила Надежда.

"А я все равно ни во что не верю",- сказал Олег. Теперь он уже мог поддерживать наши разговоры и смех. И начал откровения через отрицание очевидного.

"Лично у нас шарики не летают и не подкатываются к ногам. А у тебя они из тебя же и вылетают",- язвила Надежда, видя, что ему стало легче.

Олег решил отмолчаться. Дорога более уютная, да и бессонная ночь наложила определённый отпечаток. Подъехали поближе к Катуни и на два часа отключились.

К вечеру мы доехали. Людмила Станиславовна, директор астрологического центра, всплакнула. Всякое могли подумать. Но когда машину посмотрели ребята, соображающие в этом, очумели. Подшипники разбиты, мы не могли на них ехать. И то, что представилось в ней, было полным абсурдом. Как вы ехали? Правда машину потом несколько дней восстанавливали, она уже не ехала просто так, её нужно было ремонтировать.

Это было в начале девяностых.

А сейчас мы у костра с Мариной, которая тоже хорошо Надежду знала, и последние дни мы по очереди дежурили у её постели.

Чайка летает, устала и недовольная, заранее зная, что на завтра запланированное - раньше встать и поплыть, уже выстроилось что-то в природе. Мы мечтатели раньше двенадцати не отплывём.