Наследие (СИ)

Взор эльфа, и без того всегда туманный, унесся куда-то к облакам, и Джайра заметила, что Бен, сам того не осознавая, проследил за его взглядом и как завороженный тоже окунулся в далекие мысли. За все время путешествия с Бенрадом Джайра успела сделать о нем много выводов, но сейчас он вновь представился ей по-новому. Вайенец. Это почти одно и то же, что патриот. Это герой в душе. Это самый настоящий Человек, каким названный должен быть в нынешнее время. До этого ее сводили с ума его попытки вывести загадочного наемника на откровенный разговор, но сейчас стало предельно ясно, что из себя представляет Бенрад. А эта его болтовня — просто неуверенность в себе и неумение заводить дружбу, но он очень усердно старается, за что ему опять же можно только воздать хвалу. Вот только раньше он ничего настолько серьезного о себе не рассказывал, так что же: рассказ о своем родном городе — очередная попытка снискать расположение наемника? «С какой целью?..» Даже если и была какая-то цель, во-первых, предполагались только благие намерения, во-вторых, он сам о ней расскажет — Бен не из тех людей, которые очень долго выжидают.

Ближе к закату караван вновь раскинулся широким лагерем у небольшого подлеска. Эльфы вместе с Джайрой расположились ближе к деревьям и как можно дальше от людей. Пока Джайра возилась с запутавшейся уздечкой, веллийцы разожгли костер и сложили вещи около поросшего мхом упавшего дерева прямо рядом с костром. Соловые лошади смирно стояли рядом с ними, никуда не отходя. Все умиротворение портил только вороной жеребец наемника, вдруг пустившийся плясать и кувыркаться по траве назло хозяину, бросившего уздечку и погнавшегося за питомцем с надеждой спасти седло. Наемники с хохотом наблюдали за этой картиной, пока Джайра сама не начала играть с Вороном. Рыцари молча поглядывали из глубины лагеря, устало снимая доспехи. Купец уединился в палатке, у ее входа, как и положено телохранителю, вновь встал рослый немой хецин. Вокруг большого кострища разложили одеяла, на которых и разместились рыцари. Единственным на ногах оставался Бенрад, с улыбкой глядевший на дальний огонь велийцев. За его спиной в одном шаге сидели пятеро рыцарей, чуть отделившись от всех остальных, в особенности от Королевских Мечей. Под грозным взглядом Гарольда никто из четверых не решался что-либо сказать, пока кастелян сам не нарушил молчание.

— У этого мошенника нюх на выгодные знакомства. Еще ночью первого дня, как мы вышли из Китрана, я видел, как он заходил в палатку к господину Сальмонею.

Улыбка на лице Бена исчезла, появилась тревога.

— Наверно, господин Сальмоней хотел вознаградить Кровопийцу за спасение каравана.

Смелая попытка возразить принадлежала такому же, как Бенрад, статному рыцарю, только менее жизнерадостному. На испепеляющий взгляд Гарольда он пожал плечами.

— Вознаградить, — процедил кастелян. — Никакой вор не заслуживает награды.

Бенрад, растратив свое терпение еще днем, резко обернулся к нему.

— В отличие от нас Сальмоней разглядел в этом наемнике человека высочайшей ценности, — тяжело вздохнув, он добавил: — Похоже, мы опоздали.

Статный рыцарь переглянулся с остальными, но, не найдя ответа, произнес:

— О чем это ты?

— Он попытался завербовать Кровопийцу в свою охрану, награду ведь обычно выдают прилюдно, — собеседник согласно кивнул. Гарольд начал с несколько большей силой, чем требовалось, чистить ножом яблоко.

С дальнего костра заглушаемая перебранками наемников и бряканьем посуды послышалась песнь настраиваемой эльфийской флейты. Все начали говорить в полголоса.

— Зря ты так несправедливо поступил с этим человеком, Гарольд, — покачал головой Бен.

— Отчего же? Я не из тех людей, которые обращаются на равных с продажными и бесчестными наемниками.

Бен одарил его мрачным взглядом, но кастелян не заметил его, сосредоточив свое негодование на яблоке.

— Ты сам сказал: нам нужен тот, кто знает цену человеческих жизней и понимает, когда нужно действовать решительно. Вполне объяснимо, что он скрывал свою известность, — Бен снова обратил свой взгляд на Джайру, все еще дурачившуюся с конем, — ему бы не дали проходу охочие до таких трофеев. Ведь он бы принес весомый авторитет тому, кто бы его завербовал в свою охрану…

Дочистив яблоко, Гарольд отдал его самому молодому рыцарю, еще мальчишке, и принялся за другое.

— Я повторюсь, Бен: это наемник. Как бы ни приласкал ты кошку, она гуляет сама по себе. У всех наемников на уме только одно: выгода. Чего же ты ждешь другого от этого прохвоста?

— Но ведь он не просто наемник! Он Лис, он Кровопийца!..

Черноглазый рыцарь, по внешности больше походивший на крестьянина, удивленно переглянулся с седым соседом Гарольда, но тот только тихо усмехнулся.

— Не слишком ли мерзкое сочетание? — не унимался кастелян.

Едва сдерживаемое в предыдущих словах восхищение Бенрада теперь фонтанировало.