Наследие ушедшей цивилизации

– Мне очень-очень нужно встретиться с Анитси Роуз.

– К чему спешка? Сейчас не самое подходящее время.

– Ник… прочитай её имя наоборот.

Никита быстро зашевелил губами, потом что-то нацарапал в блокноте и воскликнул. Оживлённо заёрзал на кресле и защёлкал пальцами.

– Да, – наконец-то выдавил он и сделал ещё серьёзнее лицо.

– Теперь ты понимаешь?

– Да, – повторил тем же тоном Никита. – Ты думаешь – это послание тебе от Мартина Кари?

Трофим помотал головой.

– Это послание мне от Даяны Бескровных, – сказал он и почему-то счастливо заулыбался. – Куда тебя припарковать? – спросил он, идя на посадку.

Глава 6. Сомнения пилота

Проходя по гулкому коридору пограничной базы, Трофим всё время оглядывался по сторонам. Ему казалось, что кто-то наблюдает за ним из-за многочисленных боковых дверей. Возможно, это была просто навязчивая идея, а может… Кто-то слева окликнул его. Трофим обернулся. Тень скользнула в соседнюю дверь и исчезла. Парень осторожно приблизился к двери и рывком открыл её. Это была небольшая комната, обитая прозрачной плёнкой. Здесь проходили термическую обработку детали стратолётов.

Трофим осторожно ступил на скрипучий пол комнаты.

– Эй, – позвал он. – Здесь кто-нибудь есть?

Было как-то неуютно и, странно сказать, жутко. Трофим ещё сделал пару неуверенных шагов, прежде чем из угла комнаты донёсся сдавленный смешок.

– Кхе, Трофим Родон!

Трофим обернулся на голос. Из-за многослойной плёнки вышел человек, отряхиваясь от капелек воды, которые стекали по полиэтилену.

– Как поживаешь, Трофим? – наконец-то человек вышел на освещённую середину комнаты, и Трофим сумел в нём узнать своего бывшего однокурсника Лайсона. Вот кого бы глаза век не видели. Но у судьбы свои расчёты. И она никак не считалась с личным мнением самого Трофима.

– Вот чёрт! – Трофим чуть было не сплюнул.

– Как всегда, – улыбнулся Лайсон. – Не меняешься, Трофим. И твои вульгарные словечки никак не меняются.

– Вульгарные словечки ещё не означают вульгарные мысли, – парировал Трофим. – Частенько за самыми красивыми и изысканными словами скрывается сплошная вульгарщина.

– Какой изысканный слог для пограничника! – хмыкнул Лайсон и подошел поближе. Трофим отступил назад. – Неужели служба на границе так способствует развитию глубоких мыслей? Так сильно заняться нечем?

– Смейся, ублюдок, – Трофим спокойно отошёл от него ещё дальше. – Если космодром для таких избранных, как ты, то становится понятным, почему никто так и не поднялся над стратосферой.

Неизвестно, что так обидело Лайсона: слово «ублюдок» или та правда о бесполезности космодрома, как института обороны. Но лицо его вытянулось, нос заострился, а подбородок начал предательски подрагивать.

– Ты просто невыносим, – произнёс он, выталкивая слова из себя. – А я-то к нему с хорошей новостью.

– Неужели? – не поверил Трофим.

– Да, – почти выкрикнул его бывший одногруппник. – Представь себе, что впервые за многие месяцы к тебе приходит человек с хорошей новостью, а ты его безжалостно отталкиваешь.

– Бред, – сквозь зубы прошипел в сторону Трофим. Весь этот разговор стал его утомлять. И чтобы не затягивать неприятное общение, быстро спросил:

– Что там у тебя за новость?

Лайсон хитро прищурился и с видом человека перехватившего инициативу в разговоре начал излагать.

– Несмотря на твоё вызывающее поведение, скажем прямо, даже шокирующее, руководство полётами хочет дать тебе второй шанс. Никто не умаляет твоих навыков, физической подготовки и других способностей, ты талантливый пилот, – при этих торжественных словах Лайсон улыбнулся и театрально развёл руками.

– И что? – фыркнул Трофим, не спеша верить благожелательному началу высказывания.

– Дурень, – почти ласково протянул Лайсон, – тебе предлагают выгодную работу. Понимаешь? Работу на космодроме. Ну, конечно, не без моего участия…

Космодром. Трофим замер на время, вспомнив те недавние времена, когда такое предложение могло вызвать у него бурю восторгов. Блаженное неведение, как ты прекрасно! Красивая идея, сплоченный коллектив, целеустремлённый взгляд, ещё так недавно казались идеалом для светлого будущего, для роста и развития молодой личности. Но с тех пор как Трофим узнал, что общество безжалостно ко всем, кто немного сильнее других, что оно бесповоротно вымирает, и что у него нет никаких шансов покинуть старушку-Землю из-за глупых предрассудков, иллюзии о космодроме покинули его. Космодром остался зачитанной сказкой для него и чем-то неизведанным для других. Если бы он мог предположить, что знания и где-то мудрость сделают его одиноким среди тысячи заблуждающихся, стал ли задавать столько вопросов? А сколько вопросов только родилось за последнее время!

И сейчас перед ним стоит какой-то жалкий никчёмный человек, который полагает, что что-то значит для общества лишь потому, что служит на космодроме, служит утопической идее покорения космоса, когда само его существование, как и существование его потомков, стоит под большим вопросом. И самое интересное, он считает себя этим выше своего собеседника, простого пограничника.