Наследие ушедшей цивилизации

– Я генетик, клонирую домашних животных. В соседнем корпусе работала моя хорошая знакомая. Она изучала генотип человека. Она одна из первых, кто понял причину заболевания общества. С каждым повторным клонированием по тому принципу, который ведётся у нас (да и у вас), генотип… снашивается что ли… И каждая повторная особь рождается слабее. А объяснить всеобщее помешательство и череду самоубийств Элайза пока не может. Мою знакомую зовут Элайза. Элайза предположила, что через несколько поколений общество вымрет, и задала вполне уместный вопрос, а как человечество размножалось до этого. Она произвела сложные расчёты и доказала, что жизнь на Земле при подобном размножении не может длиться более пятисот лет. Но раскопки и простой здравый смысл говорили, что человек существует как вид много дольше. Задолго до войны Ирика и Асконии. Но здесь доказательства слабые. Мало кто развивал науку о жизни до нас. Её не финансировали и даже относились с предубеждением. В общем, Элайза подготовила подробный доклад для руководства нашего института. Суть доклада в двух словах заключалась в том, что есть ли смысл продолжать гиблое клонирование, когда можно покопаться в прошлом и узнать о способах размножения человека до, скажем, войны.

Её доклад рассмотрело руководство. Потом главная канцелярия. И ты знаешь, ничего доброго не сказали. Аккуратно замяли тему и намекнули, чтобы не совала нос, куда не просят. Но Элайза не стала работать дальше на благо института. Когда она поняла, что её собственная дочь будет немощной копией её самой, она отказалась от клонирования и скрылась. За ней ушли многие. А последней ушла моя сестра.

– Это и есть то самое тайное общество, которое занимается поиском новой формулы для клонирования? – спросил Трофим. – И ты там как подопытный экземпляр. Понятно. Тебе повезло, что тобой заинтересовалось тайное общество, а не действующая власть. А вообще… будь осторожна…

Анитси загадочно улыбнулась скорее самой себе, чем собеседнику.

– Я, – протянула она, – никогда не была осторожной. Если бы не Даяна, попала бы в плохую историю. Но не в этом дело. Кажется, я понимаю, что такое быть непохожей. Порой нападает такое дикое одиночество, что просто жуть. Людей вокруг много, а поговорить не с кем. И… у меня тоже не было личной жизни… Друзья? Так, знакомые. Сестра и мать так убийственно схожи друг с другом, что мне порой бывает нелегко между ними…

Она вздохнула и закусила губу. Трофим с лёгкой улыбкой слушал её и рассматривал тонкий профиль, обрамлённый золотыми локонами. Заходящее солнце отдавало последние лучи заброшенной земле и отражало их в беспорядочных волосах ириканки. Какое-то умиротворение впервые за долгое время посетило молодого асконца. Казалось, сидел бы так и сидел, слушал это смешное существо, наслаждался вечерним теплом, смотрел на лиловое небо. И нет никого и ничего. Ничего не было: ни слежки, ни тайн, ни опасности и даже пресловутой «пещеры познания». Только этот вечер с волшебным закатом, эти ещё тёплые камни и… ириканка, так сильно похожая на него.

Она сидела рядом, и он почти ощущал её дыхание, чувствовал её запах.

– Что ты на меня так смотришь? – Анитси прервала его гармонию.

– Да… просто… Я подумал… ты вообще помнишь, для чего мы договаривались встретиться? У меня всё с собой. Показывай свою машину. Я из неё сделаю ласточку. Или ты передумала?

– Нет! – Анитси вскочила. – Ты не представляешь, как это важно для меня. – А что ты хочешь сделать?

– Поменять твой генератор и сырьё для энергии, – он уловил удивлённый взгляд Анитси. – Что? Я только что прилетел на таком же. Всё работает. Поменял втайне от коллег.

– А какую скорость сможет развивать мой стратолёт?

Трофим сладко улыбнулся и прищурился на солнце.

– Увидишь, – таинственно пообещал он.

Глава 9. В клинике для душевнобольных

Трофим чуть не опоздал к концу своего дежурства. Благо его обновлённый стратолёт позволял нагнать время. За пазухой куртки у него лежали три манжеты с магнитными вставками, вышитые под обычные карманные платки. Кроме того Анитси поведала ему историю о подземных коридорах, которые строились во время войны в Ирике. По её рассуждениям, такие же коридоры могли быть и в Асконии. Начало таких подземных дорог могло быть и в центре города, а выход в любой части нейтральной территории. Неожиданные появления боевых стратолётов во время военных действий были излюбленными приёмами пилотов как одной, так и другой воюющих сторон. Какие-то коридоры уже засыпались, но некоторые сохранились в идеальном состоянии. И Трофиму нужно было просто узнать, какие коридоры ещё действуют. «Всего-ничего», – усмехнулся про себя Трофим, вспоминая разговор с ириканкой уже на подлёте к родным стенам. Он понятия не имел, где достать военный план подземных коридоров да ещё двухсотлетней давности.