Наследие времени. Секунда до

— Перед тем как я уехала, мне дала его Элен, сказала, в нем меня нашли. Говорила про благородные крови, но я не понимаю, что это значит, — ничего не подозревая, сообщила она.

Анункасан показал платье всем остальным. Первым заговорил Уилл, взяв его в руки и внимательно осматривая.

— Это же платье королевских особ! Только у них обшивают вещи драгоценными камнями. Кажется, синие — это татурумы. Даже взрослым крестьянам это запрещено, а это вещь ребенка! Смотрите, изнутри же что-то написано. Я не умею читать!

— Это лакрины, а не татурумы, идиот. Камни Фонтегорнов. Я умею читать, дай сюда, — приказала Кейл, и все с удивлением обернулись на нее, а она фыркнула. — Мой дядя был священником из долины. Когда-то научил меня даже писать.

Взяв платье, она рассматривала вышитые золотыми нитями слова.

— Ну, давай быстрее, — торопил Уилл.

— Заткнись, Уильям, — огрызнулась она и продолжила. — Здесь написано «Принцесса королевства Медеус, Джоан Фриель»! — с удивлением выкрикнула она, дочитав ее имя.

Сатирру передернуло от этих слов. Ей показалось, она слышала это имя раньше. Раздирающий крик во сне. Вот где она его слышала, но не могла понять, что это значит. Кто-то звал ее по имени, прежде чем на нее напали.

— Джоан! Джоан! Джоан! — кричал голос в ее воспоминании.

Все вчетвером смотрели на Сатирру, будто перед ними стоял призрак.

— Меня звали Джоан, — прошептала девушка. — Что значит «принцесса Медеуса»? — спросила она.

Прошло несколько часов, пока Уилл и Гаррет рассказывали ей о королевствах Медеус и Элрог. О войнах, которые продолжались между ними несколько веков, и что война прекратилась после непонятного для них шествия по тракту. Они уже давно не интересовались королевскими делами и даже не знали имен нынешних правителей. Кейл сидела вместе со всеми, косо поглядывая на Сатирру, и вдруг почувствовала, что завидует этой девушке. Ведь ей всегда хотелось быть кем-то из знатного рода, а теперь она всего лишь бессмертная, наполовину волчица, живущая в лесу. Но Гаррет принадлежал ей, это грело ей сердце.

— Это было шестнадцать лет назад. Нам неизвестно, почему война прекратилась; скорее всего, тогда подписали мир и война окончилась. Мы точно знаем, что был поход из Медеуса, тогда и пропал Мато. Видимо, они подписывали перемирие и ты была там. Никогда бы медведь не подобрался к принцессе вне замка, — Уильям рассказывал все так эмоционально, что ему и слово поперек нельзя было вставить.

— Надо же, так теперь вас можно называть «принцесса Джоан», — с улыбкой подмигнул ей Гаррет, а Кейл передернуло от его слов.

— Я точно не помню, но, кажется, нынешнего правителя зовут Льюис, — почесывая голову, припоминал Уилл.

— По-моему, Жюль и Мария. Или Жан… — пытался вспомнить Гаррет, но Уилл перебил.

— Точно! Жан. Но, кажется, он уже умер. Сейчас, кажется, король Люк.

— Луи, — голос Кейл был похож на рычание.

— Интересно, кто он тебе? Папа, дядя, брат? Надо срочно тебя отвезти туда, — Уилл даже подпрыгивал при каждом слове.

— Не стоит: боюсь, это было так давно, что про меня уже и забыли. Я даже соваться туда не буду, — печально сказала Джоан, но тут их прервал Анункасан, который молчал в раздумьях весь вечер, внимательно слушая их.

— Принцесса, я бы хотел с вами поговорить, — почтительно обратился он к ней, выдав небольшой поклон.

Он всегда кланялся, когда здоровался с ней, но в его движениях что-то изменилось, и она заметила это.

Анункасан увел ее в лес, в ту сторону, где росли лечебные растения. Она доверяла вождю. Его спокойствие и доброе отношение дали свои плоды. Повернувшись к ней спиной, он гладил руками листья одного из необычных кустов, на котором росли маленькие фиолетовые шишки.

— Даже не знаю, как могу обратиться к тебе за помощью. Но если ты меня выслушаешь, то узнаешь, что больше всего я желал бы только одного, и с этим ты можешь мне помочь, — раздался его грустный голос.

— Вы спасли мне жизнь, были так добры! Я обязана отплатить тем же. Если в моих силах помочь вам, то, без сомнений, я это сделаю, — ответила она, даже не задумываясь.

— Знаешь, ведь я совсем не против, чтобы ты оставалась тут с нами. Уильям и Гаррет не единственные ванпулы здесь; возможно, ты бы стала для кого-то больше, чем просто другом. Но ты смертная. Я не могу позволить кому-то из них тебя полюбить, чтобы потом неизбежно потерять. Это разбивает сердце, понимаешь? А мы семья, я должен их оберегать. Век людей проходит слишком быстро, и я говорю об этом как тот, кто потерял любимого человека, — сорвав одну шишку, он растер ее в руках и протянул ей понюхать.

— У вас была любовь с человеком? — с интересом спросила она.

Мягкий сладкий аромат словно заполнил все тело.