Наследная ведунка

— Куда собралась?

— К бабушке, поплакаться на тяжёлую судьбу.

— Одна?!

— Ну, я же буду с бабушкой, — я одобрительно ущипнула Виса за щёчку, оставив на ней чёрный угольный отпечаток: — Не волнуйся, смелый рыцарь! Твоя прекрасная дама умеет за себя постоять!

Рыжий ткнул большим пальцем через плечо, в Мелкого и Мориса, с нарастающим раздражением делящих спасительное лекарство:

— Тебя вот эти два придурка на раз скрутили. Думаешь, справишься с профессиональным убийцей?

— А, так вы, стало быть, не профессиональные? — поймала на слове я.

— Мы не убийцы, — серьёзно поправил Вис. — А вот тот, кто за тобой следит, — да. Так что идём до твоей бабули вместе, а там плачься, сколько влезет. Если что, — он приподнял воротник плаща и чмокнул губами воздух, — можешь порыдать мне в жилетку.

Не желая спорить, я свистнула в два пальца, привлекая внимание горе-работничков, мотнула головой в сторону калитки, мол, проваливайте, и сама направилась вслед за ними. Вис не отставал, ступая так бесшумно, что я могла покляться — никого позади нет. Хорош, чертяга! Очень хорош. И его я поймала. Насколько же хорош тот, другой, которому удалось ускользнуть?

Ведунки смертны. Мы долго живём, сохраняя молодость, меньше болеем и быстрее выздоравливаем. Но кистень, клинок, а то и просто камень, метко запущенный в темечко, уравнивает нас с обычными людьми.

А ещё солнце садится, и умный человек подождал бы до утра, а не тащился через лес ради диалога с бабулей.

А глупому человеку охрана… или компания и правда не помешает. Тем более, что бабуля наверняка доведёт меня до белого каления своим упрямством, стало быть, хорошо, если найдётся, на ком сорвать злость.

— Платить не стану, — предупредила я, поймав его за лацкан.

— Это не охрана, а всего лишь увеселительная прогулка, — Вис задрал руки, сдаваясь, и хитро подмигнул: — Кто же берёт плату за свидание?

— Не свидание!

— То есть, ты всё же предлагаешь мне деньги? Ну, тогда я просто вынужден выполнить все обязательства, которые берёт на себя подобный работник… Ты предпочитаешь с ужином или сразу запрёмся в комнате?

— Ты заткнёшься наконец?

Он легкомысленно пожал плечами:

— Ты же знаешь, что нет. Ну, где там твоя бабуля живёт?

— На кладбище. Она девяносто восемь лет как мертва.

Гарита успела отскочить от распахнувшейся калитки, а вот выпрямиться — нет.

«Надо бы щёлочку в заборе повыше проковырять, — подумала я, — а то бедная женщина скоро спину застудит, подглядывая».

А вслух поздоровалась:

— Доброго вечера, Гарита! Что нового?

Ой, зря я это! И правда ведь рассказывать начнёт…

Начала, причём, пока жаловалась, так зорко обыскивала взглядом моих гостей, что даже Вис одобрительно присвистнул.

— А я Николу сразу говорила, дурной год пошёл! Тучи видела, сразу как урожай собрали? Видела? С багряным подпалом! Ну вот, я о том и толкую! Это, значится, раз.

Гарита частенько начинала беседу с середины невовремя оборвавшегося спора. Видно, муж хлопнул дверью и отправился заливать брагой впечатления от счастливой семейной жизни, а соседке не терпелось хоть с кем-то поделиться прозорливостью. Беседа, впрочем, не мешала ей собирать информацию для новых склок, ведь спутники у меня подобрались и правда колоритные.

— Град неделю, как только весна началась, шёл? Шёл. Это два. Черная птица над воротами летала? Летала! Это три… — торжествующе загибала пальцы она. — Дурные предзнаменования, как есть говорю! Ой, детонька! На вот сладенького!

Подслеповато щурясь, соседка взлохматила жиденькие волосики Мориса, попытавшегося обогнуть тётку, и вынула из передника какой-то засохший огрызок: собаке, небось, несла.

— Ну-ка руки! — шлёпнул её по ладони коротышка. — А то без них останешься!

Гарита шарахнулась от языкастого «ребёночка» и налетела на Мелкого, который, я знала это по себе, при первой встрече впечатление производил неизгладимое.

— Вы не пугайтесь только, — добродушно пробасил горняк, приподнимая бабу над землёй и аккуратно отставляя с дороги, — он у нас руки никому не рубит, для этого обычно меня зовут.

— А… это… — слабо покачиваясь, она задрала голову, прикинула размеры Мелкого и, на всякий случай, ухватилась за моё плечо.

— Это мои родственники, — торопливо сочинила я. Вис прыснул, испортив легенду, и я добавила: — Дальние. Очень-очень дальние и нелюбимые.

Когтистая лапка изящно перехватил ладошку Гариты и наклонился, касаясь её губами:

— Миледи бессовестно врёт. Лично я — точно ей не родня. Я всего лишь безнадёжно и страстно влюблённый кавалер, который жаждет внимания и снисхождения.

— А получает тумака, — закончила я за него.

— Холодна и недоступна, — Вис приложил руку к груди, но увлёкся, поправляя любимый плащ, так что изобразить скорбь не вышло. — Но мы ещё посмотрим, кто кого.

— Кто кого что? — подозрительно уточнила я.

Морис пошленько заржал, Мелкий покраснел. Вис невозмутимо ответил:

— Убедит. Кто кого убедит.