Наследник

Мне удалось запрыгнуть в вагон в самый последний момент. Сразу после этого состав тронулся.

— Ну, что же Вы так? — укоризненно покачала головой проводница. — Еще бы чуть-чуть, и опоздали.

"Как хорошо, что в поездах нет телевизоров, — подумал я. — Представляю, какое было бы у нее лицо, увидь она меня сейчас на телеэкране".

Я сделал рукой извинительный жест и прошел в купе.

Радик со скучающим видом сидел у окна. Положив кулек с пирожками на стол, я, тяжело дыша, плюхнулся на полку.

Мальчик с опаской посмотрел на меня.

— Дядь Жень, что с тобой? — спросил он. — На тебе лица нет.

— Пришлось бежать за поездом, — нашелся я.

— А-а-а! То-то я смотрю, ты весь какой-то взмыленный.

Мой спутник принялся с аппетитом поглощать свежую выпечку.

"Сейчас отдышусь, соберусь с мыслями, и все ему расскажу, — сказал себе я. — Он все равно об этом узнает. Так пусть лучше узнает от меня, чем от кого-то другого. А на ближайшей крупной станции пойду в милицию, и докажу им, что я ни в чем не виноват. Пусть видят, что я ни от кого не скрываюсь. Должно же это на них подействовать".

Когда мальчик насытился, и стал салфеткой вытирать руки, я собрался с духом и проговорил:

— Радик, у меня есть к тебе очень серьезный разговор. Я попал в одну скверную и нелепую историю. Выслушай, пожалуйста, все то, что я тебе сейчас скажу. Только выслушай, не перебивая.

Мой спутник насторожился. Я опустил глаза и, тщательно подбирая слова, поведал ему о том, что слышал на вокзале по телевизору.

— Но я этого не делал, — подчеркнул я. — Ни твоего отца, ни твою бабушку я не убивал. Даю тебе честное слово. Я не знаю, на каком основании против меня выдвинули такое обвинение. Но я в этом обязательно разберусь, и докажу, что это ошибка. Через три часа будет еще одна крупная станция. Я намерен пойти в милицию, и все там объяснить. Тебе не нужно меня бояться. Я не сделаю тебе ничего плохого.

Я поднял глаза и опешил. Я ожидал, что после моего рассказа в глазах мальчика будет светиться страх. Шутка ли, находиться рядом с дядькой, которого обвиняют в убийстве твоих ближайших родственников! Но во взгляде моего спутника страха не было и в помине. Его глаза светились особым, характерным блеском, который возникает тогда, когда человека что-то осеняет, когда он внезапно о чем-то догадывается.

В ту минуту его реакция меня озадачила. Ее объяснение я получил потом, много позже.

— Не ходи в милицию, — предостерег меня Радик.

— Почему? — спросил я.

— Тебе никто не поверит. Тебя просто закроют, и все.

— Откуда ты знаешь?

— Дядь Жень, им нужен "козел отпущения". Им нужен тот, на кого можно все списать, и тем самым отчитаться о раскрытии преступления. Им все равно, кого посадить. А ты для них подходящая кандидатура.

— Почему я подходящая кандидатура?

— Хотя бы потому, что за тебя никто не вступится.

— Но, постой, — нервно усмехнулся я. — Что значит, не вступится? Не могут же они обвинить человека в убийстве просто так. Для этого нужны какие-то улики, основания.

— Основания можно подстроить, а улики подбросить.

— И что же ты мне предлагаешь?

— Никуда не ходить, и доехать со мной до конца.

— Ну, здрасьте! — всплеснул руками я. — А тебе не приходит в голову, что меня в любой момент могут арестовать?

— Если ты не будешь высовываться, тебя никто не арестует.

— Хорошо, допустим, мы доехали до Сочи. Дальше что?

— Сделаем одно дело, а затем вместе пойдем в милицию.

— Вместе? Ты то здесь при чем?

— Без меня тебе не оправдаться.

— Ха! — удивленно воскликнул я. — Это почему же?

— А потому, что про эти убийства я знаю гораздо больше, чем ты.

Мои брови подпрыгнули вверх.

— Может, тебе известно, кто именно их совершил?

— Известно, — тихо произнес мой спутник, не отводя глаз.

Я пристально посмотрел на него.

— И кто же?

— Я расскажу тебе об этом потом.

Во мне вспыхнуло негодование.

— Опять потом! Ты понимаешь, в каком я сейчас положении? Меня на всю страну объявили убийцей! Это слышали все мои друзья, родственники, знакомые!…

— Чего ты орешь? — прошипел Радик.

Я спохватился. Повышать голос с моей стороны было, действительно, неразумно.

— А ты не хочешь выложить информацию, которая вернула бы мне доброе имя! — уже тише добавил я.

— Я сделаю это после того, как мы приедем в Сочи, — упрямо повторил мальчик.

В моих жилах закипела кровь. Я воинственно наклонился вперед, упер руки в боки, и сделал страшные глаза.

— Вот что, дружок, — жестко отчеканил я. — Выбирай одно из двух. Или мы на ближайшей станции идем в милицию, где ты рассказываешь все, что знаешь, после чего мы продолжаем наше путешествие, или ты дальше едешь один. Что тебе больше нравится, первое или второе?

— Второе, — дерзко заявил Радик.

— Как знаешь!

Я в сердцах выскочил из купе, но тут же влетел в него обратно, сообразив, что в моем положении лучше никому не показываться.

Я опустился на полку и в отчаянии закатил глаза.

Воцарилась тягостная тишина.

Мой спутник сидел с виноватым видом. Очевидно, он понял, что со своей категоричностью немного переборщил. Он немного помялся, а затем произнес:

— Дядь Жень, если мы пойдем в милицию сейчас, мы им ничего не докажем.