Наследник

Задевались вопросы снабжения и коммуникаций. Ставился вопрос о взаимодействии родов войск, прежде всего артиллерии, которая пока была лишь вспомогательным фактором, не играя ведущие роли в тактических построениях. Доказывал я и необходимость существования резервов и напряжения неприятеля с их помощью для решающей атаки. Тактика максимального сближения с противником для штыковой организованной атаки.

А еще ряд мероприятий по санитарной организации, организации питания, и медицинской службы. Так, никакой сырой воды — за нарушение бить, пусть я и против палочной системы, но за это нужно. Второе — организация туалетов, третье — личная гигиена. И четвертое, и пятое — все, что понятно и неотъемлемо через двести семьдесят лет, но здесь не принято. Как минимум два человека в каждом плутонге должны уметь оказать первую медицинскую помощь — половина раненых умирает потому, что им не оказывается первая помощь, не останавливается кровь. В каждой роте три врача, из которых — два хирурга, а один — терапевт с функциями санитарной инспекции. На батальон — малый лазарет, на полк — большой лазарет. И чистить все раны от грязи, ткани и инфекций, чего не делали вплоть до Первой мировой войны.

Да, взять столько медиков, чтобы все эти позиции закрыть просто неоткуда, но собрать на полк, даже на дивизию — можно. Но открытие медицинского учебного заведение для мещан и разночинцев очень актуальная задача.

Форма солдат: к чертовой матери букли, узкие панталоны, цветастые одежды. Цвет формы нейтральный, менее заметный — серый, темно-зеленый, болотный. Цветастыми могут быть флагоносцы, чтобы определять какой сражается отряд, род войск. Короткая стрижка и без всяких париков, нещадная борьба со вшами, предполагались более просторные штаны, чтобы они позволяли производить любые атакующие действия. Предлагал вводить шинели, валенки и обязательно некоторое количество тулупов для караулов в очень морозную погоду, шапки-ушанки. И по этому поводу уже предвижу крик про некрасивые фасоны, про азиатство, даже, если оно это «азиатство» предполагает еще более пестрые одежды.

Я предлагал Петру Александровичу Румянцеву квинтэссенцию его же собственных тактических и управленческих приемов, ну, может, немного разбавленных суворовскими. Тут сложно понять, где, чье, может частью и потемкинская тактика. Не важно, кому что принадлежит, важно, чтобы это все новаторство, которое позволило возвысить Славу русского оружия на небывалую высоту, сработало раньше.

— Это очень сложно, не знаю, под силу ли кому такое сотворить, — подводил итоги четырехчасового разговора полковник Румянцев.

— Одному человеку — нет, но многим — да. Петр Великий больше менял в воинском укладе, чем предлагается в этих бумагах, на то он и Великий. Елизавета Петровна — дщерь петрова, — ответил я и, чтобы не развивать этой темы, решил еще привести аргумент. — Вы полковник, получили столь высокое звание, минуя другие из-за того, что привезли вести об окончании войны со Швецией. А дальше? Думаете, дадут бригадира, генерал-майора? Тут же, после создания того, что задумано, станете командовать дивизией. Сейчас в Люберцах под Москвой расквартировано две с половиной тысячи голштинцев, их уже весной начнут разбавлять русскими солдатами, сейчас немцы учат русские команды. Хочу этих гвардейцев растворить в русских богатырях, призвать из Голштинии еще солдат. И последнее, так как меня ждет молодая и прекрасная жена, присмотритесь к молодым офицерам, привлекайте их к нам. Вот, например, в Преображенском полку служит некий Александр Васильевич Суворов — добрый малый, он бы пригодился.

— Я понял, проработаю, как Вы говорили, план обучения полка и предоставлю его в ближайшее время, — устало сказал Румянцев.

— А я передам Вам четыре десятка штуцеров, которые получилось купить, готовы два магазина провизии, найдите среди хозяйственных людей добрых интендантов и отдайте магазины в их распоряжение. Шинели шьются, валенок пока триста пар заказал. Работайте с моим обер-камергером Бурнхольдсом, еще я пришлю к Вам своего обер-егермейстера Бребеля, он немного понимает в атлетических упражнениях и поможет в деле роста силы солдат, — сказал я и поспешил ретироваться, оставив свои записки у Румянцева.

Уже по дороге во дворец, не знающий, что такое чинопочитание, казак Кондратий рассказал, что среди станичников будет немало молодцов, которые, если только не в рекруты, пойдут служить в такую дивизию. А я думал, что дивизия это мало, очень мало и таких дивизий нужно три, но тогда, когда будет достаточно людей, что обучат столько людей. Ну и… деньги, много денег. И пора бы подтолкнуть мастера Данилова, или еще кого, чтобы быстрее «придумывали» гаубицы-«единороги», что должны стать убийственным аргументом и для европейцев и для османов. А скорее всего, просто набросаю принцип конической системы каморы в пушках и лафета, позволяющегося бить пушкой-гаубицей и навесом.