Наследник

— Пусть в Академию идёт на 140 р. в месяц. Там решают большие, нужные стране задачи, — сосед рассмеялся и хлопнул Николая по плечу. — У нас ещё со времён Петра повелось: кто-то, надсадив плечи, выдернет завязшую в грязи телегу, и толкнёт вперёд, по пути прогресса. А остальные суетятся, семенят рядом, подталкивают, и вроде бы все при деле. И так до очередной колдобины.… Твой Женька верхушек нахватался, статейку однажды в академическом журнале тиснул, и решил, что уже серьёзный учёный: проблемы ему подавай. А его просто держат на виду для пафоса дешёвого. Ты пойми: в вузе главное — учебный процесс. А рутинная наука весь преподавательский состав подкармливает, и заметь, хорошо. Поэтому кому-то её заниматься надо! — сосед с сожалением посмотрел на Колю. — Вижу, совсем расстроил тебя. Людей науки ты этакими бескорыстными борцами за идею представлял, а они, как все прочие: есть, и пить хотят. Твой Плесков — просто смазливый баламут, найдёт очередную игрушку, наиграется и бросает. Я ему не завидую, но с Томой он поступил и продолжает себя вести по-свински…

Захарыч раскрыл паспорт, чтобы ещё раз уточнить адрес. Тут, словно из-под ног, сорвалась воронья стая, разрезав пространство пронзительным карканьем и упругими взмахами крыл. Невольно отшатнувшись, Захарыч выронил документ, а когда, нагнувшись, отыскал его в ворохе сухих листьев, юношеская фотокарточка как сквозь землю провалилась, видимо держалась на соплях. А может, неприкаянная Женькина душа, улучшив момент, вырвалась на волю и пошла бродить по свету…

Как бы то ни было, для беседы с Алевтиной поводов было достаточно.

VII

Под порывами холодного мартовского ветра пришлось прибавить ходу. Пройдя вприпрыжку чуть ли не целую троллейбусную остановку, он свернул в проход между домами, и, поднявшись на лифте, позвонил в металлическую дверь. После паузы дверь распахнулась, на пороге стояла Аля. Та же стройная поджарая фигура, пожалуй только мелкое кружево морщинок у глаз выдавало её истинный возраст. Ни о чём не спрашивая, она окинула Николая долгим внимательным взглядом.

— Здравствуйте, — смущённо начал тот, — скорее всего вы меня не помните. Я по поводу Жени…

— Раздевайтесь и проходите в гостиную, — отрешённо произнесла Алевтина. — Тапочки под вешалкой.

Не ожидавший такого поворота событий, Захарыч послушно снял шинель и молча проследовал за ней.

— Теперь мы здесь вдвоём с сыном живём, — как бы извиняясь за стоящую тишину, произнесла она из глубины квартиры. — Сейчас он в отъезде.

Николай прошёл в комнаты и осторожно огляделся. Пресловутой спальни с супружеским ложем больше не существовало. Двенадцатиметровую коробочку советской эпохи ликвидировали, расширив пространство кухни, и вырезав в оставшейся стене дверной проём в гостиную. Необходимый минимум удачно подобранной деревянной мебели в сочетании с новой техникой придавал комнатам вид современного комфортного жилья. «На зарплату российского учёного вряд ли устроишь такое», — по ментовской привычке механически отметил про себя подполковник.

— Вы старый друг Жени, извините, запамятовала имя — отчество…

— Просто Николай, — подсказал Захарыч появившейся в проёме кухни Алевтине.

— Да, да, присаживайтесь Коля к столу, курите, не стесняйтесь, вон пепельница. Я сейчас чаю подам.

— Пожалуйста, не хлопочите, я буквально на минуту, — подхватился Захарыч, но она уже скрылась на кухне, и через минуту появилась с подносом в руках:

— Вы, ведь со службы? Составьте мне компанию, а то одной так тоскливо, — и налив в чашки чаю, закурила дамскую тонкую сигарету.

«Наверняка у дочки своя семья, живут отдельно, и зять тёщу не жалует», — решил про себя Николай, не зная, с чего начать разговор.

— Вообще-то я не курю, так, балуюсь иногда, — Алевтина затушила сигарету. — Скажите, Николай, ваш приход связан с Женей? — подполковник утвердительно кивнул. — Почему-то так сразу и подумала. Вчера вечером участковый заходил под каким-то надуманным предлогом. Что же всё-таки произошло?

— Несколько дней назад при сносе старого дома в Замоскворечье случайно нашли кейс, в котором оказался паспорт Жени, — пояснил подполковник. — Ну и решил лично разобраться, по старой дружбе так сказать, — Алевтина бросила недоумённый взгляд. — Я теперь служу замом в замоскворецком управлении.

— А как вы там оказались? — Захарыч недоумённо поднял брови. — В конце 80-х вы так внезапно исчезли, — поняв, что допустила бестактность, смущённо поправилась она. — Мы решили, больше знаться не хотите…

— Квартиру за Борисовскими прудами получил, а недавно повысили, — коротко пояснил Николай. — Несподручно сюда ездить стало.

— Это, где нефтеперегонный завод? — томно, немного в нос уточнила Алевтина. — Слышала: там дышать совершенно нечем. Некоторых наших деятелей туда, как в ссылку отправляли.

— Капотня больше не чадит, — ответил Николай и улыбнулся.

Повисло неловкое молчание. Алевтина вздохнула: