Наследник

Её восторженный взгляд, выпорхнув ненароком из-под густых ресниц, окатил Плескова, как неумело открытая бутылка шампанского, сверху донизу веером синих брызг. «Встретились мы в баре ресторана, как мне знакомы твои черты».…

Остаток дня они провели в воспоминаниях о море, кружа по бульварам под звуки медленного танго, словно лившегося с трофейной пластинки. Аля коротала девичий век в падчерицах. Отец погиб уже после войны, мать расписаться с ним не успела. С отчимом отношения не сложились — человек неплохой, но из простонародья. Мама ему благодарна: он их обеих от голодной смерти спас. Сейчас у семьи две комнатки в коммунальной квартире в районе Мещанки. В одной проживают мать с отчимом, другую делит она с младшей сводной сестрой.

— Может, ещё как-нибудь свидимся? — несмело спросил Женька, удерживая перед входом в подъезд её руку в своей.

И опять веер синих брызг из-под опущенных ресниц:

— Давай в субботу часов в шесть на скамейке…

Пару месяцев они встречались просто так, посещая киношки и гуляя допоздна по бульварам.

— Давно хотела тебя спросить, — как-то поинтересовалась Аля. — Ведь ты не москвич? — Плесков отрицательно мотнул головой. — А тогда зачем в Москву учиться приехал? Ведь на Урале тоже университетов хватает.

— Хотел наукой заниматься, — важно наморщил лоб Женька. — А она только здесь, в Москве.

— И родители тебя, вот так сразу отпустили?

Он усмехнулся:

— Мама почему-то решила, что её старший сын и наследник должен стать большим учёным, по заграницам ездить, на мир посмотреть. Ну и накрутила отца. Я помню, как-то ужинаем, а он тарелку отставил, внимательно посмотрел на меня и говорит:

— Не одним столичным деткам божьи горшки обжигать. Мы с мамой подумали: если будешь учиться как следует, поедешь после школы в Москву, поступать Механический институт. Там люди серьёзные, нужным стране делом заняты.…Сказал, как отрезал.

— Физиков мало, поэтому после института всех, наверное, в Москве оставляют, — мечтательно вздохнула Алевтина. — А медиков, коренных москвичек, шлют в Тмутаракань, комбайнёров из запоя выводить да роды принимать у доярок. Разве это справедливо?

Ближе к лету Плесков, наконец, решился, и улучив момент, когда хозяйка уехала к родственникам на дачу, пригласил Алю к себе. Та не отказалась, только странно посмотрев, спросила:

— А как обо мне подумает твоя дама?

Об этом Женька не задумывался, целиком находясь в предвкушении романтической встречи.

— Раньше я никого к себе не приглашал, ты первая! — заметил он, пока поднимались по казавшейся нескончаемой лестнице. — Если ты против, я не буду приставать. Просто посидим, послушаем музыку, чаю попьём…

— Чаю я напьюсь дома, — прервала его Аля и с порога деловито прошла в ванную.

Поняв, что выбирать уже поздно, Плесков поплёлся разбирать кровать.

В свои неполные 22 года Аля оказалась девственницей. Растерявшийся Женька ожидал неминуемой кары в виде обещания немедленно жениться. Но она быстро преодолела неудобства, заметив философски:

— Не бойся, это нас обоих ни к чему не обязывает. Я как-никак — медик, и знала, на что шла. В конце концов, всё когда-то случается впервые…

Вскоре хозяйка вообще переселилась на дачу к племяннице, и Аля под предлогом больничных дежурств оставалась ночевать почти каждый день.

— Недавно у нас теоретиков набирали, — сообщил Женька, когда она приехала на очередную ночевку. — Я им стал о своих идеях рассказывать, а мне: почитай книжки, и приходи снова. Они специально это придумали, чтобы русских ребят в науку не пускать.

— А этим, как его…

— Экспериментатором…

— Да- да, разве нельзя? Большинство ваших ребят ими хотят стать.

— Вот счастье: полжизни установку собирать, потом ждать, пока она заработает и в очереди на защиту стоять. Годам к тридцати, если повезёт, защитишься. И никто о тебе не узнает…

Аля погладила его по голове, потом по-хозяйски прижала к себе:

— Не переживай, прорвёмся! — Я в обиду тебя не дам, только слушай меня во всём…

К середине лета, как на грех, выяснилось, что она беременна. Семья Алевтины хранила гробовое молчание. При редких встречах с будущим зятем, её мать лишь скорбно поджимала губы. Однажды Женька случайно подслушал, как она убеждала дочь сходить, пока не поздно, к нему в институт. В противном случае это сделает она сама. В ответ Аля только молча плакала. История их коротких отношений стала отдавать душком. Плесков, чтобы не выглядеть банальным соблазнителем, тихо расписался с Алевтиной, а хозяйка, сжалившись, оставила молодожёнов у себя.

Шокированная выбором сына, матушка Женьки в очередной приезд от знакомства с новыми родственниками отказалась наотрез. Чтоб как-то образумить потерявшего голову юнца, ему на неопределённое время урезали материальную поддержку. В ответ Женька по наводке одного институтского приятеля устроился преподавать физику с математикой в близлежащую вечернюю школу. После Нового года Алевтина благополучно разрешилась от бремени сыном, и их стало трое.

Появление Алёшки разрушило прежнюю романтическую идиллию. Комнатка, в которой они теперь находились вместе круглыми сутками, для троих была слишком мала.