Наследник чародея. Школяр. Книга первая (СИ)

Были, конечно, случаи, когда кто-то отказывался платить. Тогда по непонятным причинам болезнь возвращалась буквально на следующий день да с удвоенной силой. Разумеется, возрастал и гонорар цыганки.

Незадолго до смерти, словно предчувствуя свою смерть, старая ведьма выбрала момент, когда рядом никого не оказалось, и рассказала:

— Есть еще одно сильное заклинание. Про него в книге прочтёшь, если захочешь. Ведьма может продлить жизнь, пройдя Ритуал. Только, чтобы продлить свою жизнь, она должна забрать чужую и обязательно у своей близкой родственницы — дочери, племянницы, внучки. Большой грех это. Если ромалы, — ведьма провела рукой вокруг, — узнают про этот Ритуал, тебя обвяжут цепями и сожгут. Чтоб душа навеки сгинула. Чтоб никогда не возродилась! Дети у нас священны!

Старуха замолчала, Зара посмотрела ей в глаза. Ведьма усмехнулась:

— Эээ! Знаю, о чём думаешь! Думаешь, я тебя на жертву для Ритуала готовила? Нет. Для жертвы Ритуала невинная кровь нужна.

Она засмеялась скрипучим смехом, поперхнулась, словно захлебнувшись, откашлялась и сказала:

— Других лечить можем, а себя нет.

Старая ведьма умерла через неделю. Табор встал тогда лагерем на берегу Днепра. Зара прошла в шатер, села возле старухи. Та что-то нашептала, ухватила Зару за ладонь и испустила дух.

После похорон баро (руководитель) табора передал Заре большую холщовую сумку и сказал:

— Теперь это твоё! Теперь ты сердце табора.

Было лето 1891 года…

Уже через 10 лет Зара стала не только сердцем, но и фактическим руководителем табора.

Первый раз она совершила Ритуал летом 1914 года, когда табор встал лагерем в Бессарабии. В жертву была принесена дочь её родной сестры 11-летняя Милица.

Дня за два до этого Зара якобы с целью заработка отправилась в соседнее село вёрст за 15 от места, где остановился табор. С собой она прихватила Милицу и её подружку Лиду. Дорога проходила через лес, в котором Зара предложила переночевать.

Утром из леса вышла молодая девушка, которой никто больше 20 лет бы и не дал. В табор, разумеется, Зара не вернулась, запомнив слова своей бабки про цепи и костёр. Через полгода она прибилась к другой группе цыган. Еще через пару лет вышла замуж, родила одну за другой двух девочек.

Следующий Ритуал она провела в конце войны, в Казахстане…

Глава 28

Больничные эксперименты Захара Петровича

На следующий день я встал с твёрдым намерением восстанавливать спортивную форму. Поэтому, сразу же после посещения санузла одел шорты, влез в старенькие кеды и трусцой направился на стадион.

Пробежал 5 кругов вокруг футбольного поля, даже не запыхался. Потом отжался, упираясь на нижнюю скамью трибуны, поприседал. Запрыгнул на турник. 20 раз подтянулся на одном дыхании. Развернулся и легкой трусцой побежал обратно домой, прислушиваясь к организму.

Организм вроде не протестовал. Даже ноги не заболели.

Я поставил чайник. Пока он закипал, принял душ.

За завтраком соображал, что отвезти в больницу maman? Чем её покормить? Котлеты отвез вчера. Картошку-пюре тоже. Да у меня и самого в холодильнике пустовато. Кроме копченой рыбы ничего нет.

Я снова залез в картонный ящик в стене под подоконником, так называемый «холодильник». Когда строили эти дома, холодильник, полагаю, был не в каждой семье. Вот и предусмотрели товарищи-строители облегчить участь советского человека. Только зимой приходилось «утеплять» эту нишу, забивая отдушину на улицу тряпками.

Пока варились остатки прошлогодних картофельных запасов — я наскрёб всего четыре более-менее нормальных не подгнивших и не почерневших картофелины — собрал сумку для maman: всё, что она просила. Насчёт идеи с доппайком выручил отец.

Он постучал как раз в тот момент, когда я сливал воду из кастрюльки.

— Я не буду заходить, — сообщил он. — Думаю, мне смысла ехать нет. Ты сам всё отвезешь. Проведаешь. Так?

Я пожал плечами. Он протянул мне «пятёрку»:

— Купи баночку сметаны, грамм 200 сыра, шоколад, пару булочек. Ну, там посмотришь сам, в общем.

Я угукнул, деньги взял, помялся:

— Этого много.

— Сдачу оставь себе, — сыронизировал отец, а потом, чуть помявшись, сказал. — Ты правда можешь вот так лечить?

Он покрутил пальцами рук. Тут уже усмехнулся я.

— Не, бать, я так… — я покрутил пальцами рук, пародируя его. — Не умею. Я вот так…

И крутанул кистями в другую сторону.

— Ты скажи, что надо-то? — спросил я.

— Тут такое дело, — отец смутился. — Катя моя беременная. 4-й месяц пошел. И у неё что-то непонятное: то голова кружится, то обморок. Врачи говорят, всё в пределах нормы. Может, посмотришь, а?

Я улыбнулся:

— Бать, конечно, посмотрю! Можно даже сегодня. Как приеду…

— Я тогда к тебе часа в три зайду?

— Договорились!

Отец хлопнул меня по плечу. Впервые вот так хлопнул. Как равного.

И ушел. А я стал собираться дальше.

Maman меня встретила в коридоре. Вид у неё был прямо-таки совсем не больной. Даже поправляться начала. Щечки надулись.

Мы обнялись. Она, чуть смущаясь, чмокнула меня в щеку. Я сел на кушетку, стоящую рядом с входом в палату, поставил на неё сумку. Maman села рядом.