Наследник для бандита

Экран телефона вспыхивает. Ещё одно сообщение. Буров это видит.

— Телефон! — вскипает он.

— Нет, извини, — я завожу руку за спину.

— Быстро, Маша! — протягивает ко мне руку с открытой ладонью, и по его грозному взгляду я понимаю, что он все равно заберёт, если не отдам.

Вкладываю гаджет ему в разжатый кулак, мыслено надеясь, что в сообщении не написано ничего личного.

— «Хорошо. Береги себя, Машунь.» — зачитывает Миша сообщение. Я чувствую, как его сносит в неадекват, — А тебе не кажется, детка, что твой одногруппник слишком вежлив и навязчив?

Ноздри моего мужчины вздрагивают, желваки напрягаются. Что мне отвечать? Паника прокатывается по позвоночнику. Или это — та самая жесть? Ненамеренная, но спасительная.

— Я буду проходить практику в клинике у родителей Руслана, — сглатываю, — Ты прав, мы с ним были немного близки. И теперь он иногда позволяет себе покровительство в мой адрес…

— Откажись! — рявкает Миша, подходит ко мне и возвращает телефон, — Я сам придумаю, как тебе пройти практику.

— Нет… — качаю я головой, — Ты не будешь в это вмешиваться…

— Не буду вмешиваться!? — свирепеет Буров.

Одним рывком он откидывает стул сторону, расчищая себе дорогу ко мне. Следующим движением он сметает тарелки с едой со стола. Они со звоном падают на пол, а я в ужасе прикрываю руками лицо.

— Чем раньше ты смиришься с тем, что принадлежишь мне, тем лучше будет для нас обоих, — злой шёпот обжигает мое ухо, — Я знаю хороший способ закрепить это в твоей памяти.

Он хватает края моей футболки и с треском раздирает их в стороны. Ещё рывок по шву, и одежда отлетает в сторону.

— Не трогай меня! — я шокировано вскрикиваю и часто дышу, пытаясь прикрыть грудь, — Остановись…

— Руки! — грозно.

Миша перехватывает меня за запястья и фиксирует их своей рукой за спиной.

— Больно… — испуганно шепчу, глядя в его глаза.

— Мне тоже больно, детка. На столько, что даже плевать, кто тебя трахал, пока я верил.

Я в ужасе вглядываюсь в расширяющиеся зрачки Миши. Замечаю, как колотится по венам его пульс, как сбито дыхание. Поздравляю, Маша, тебе, кажется, поверили… Ты задела и перешла предел. Точно этого хотела?

Глава 21 Воспитательные меры

— Мне тоже больно, детка. На столько, что даже плевать, кто тебя трахал, пока я верил, — слова жгут язык, как кислота.

Меня ослепляют вспышки ревности. Что я несу? Просто не хочу терять эту женщину. Какой там нахер однокурсник нарисовался? Второй раз подряд я палю смс от этого Руслана. Его же раньше не было… Или он был всегда, а ты Буров — просто идиот? Нет! Нет! Это же Маша. Не могла она! Моя хорошая девочка…

Я, будто в бреду, нахожу ее губы. Впиваюсь в них под протестующий вскрик. Маша пытается кусаться, и я прикусываю ее губы в ответ. Шипя от боли, и тяжело дыша, отстраняемся. Опускаю глаза на полную грудь, затянутую в белое кружево, и чувствую, как пах болезненно наливается желанием. Рву тонкие чашечки вниз. Упругие полушария вырываются на свободу. Ооо… Сжимаю их руками под Машин полувсхлип-полустон. Острые соски царапают ладони. Охуенная… Сминаю жёстче.

— Ты — сволочь… — мне прилетает пощёчина по щеке. Глаза заливает злостью, смешанной со страстью. Снова перехватываю ее руки и заламываю за спину.

— Я — ещё хуже! — рычу в кромку ушка, чувствуя, как Машу дергает в моих руках, — Поэтому мне ничего не мешает тебя трахнуть.

Какой-то невероятной силой воли торможу рефлексы взять ее жестко. Загнуть лицом на стол и войти сзади. Заявить права.

— Извращенец! — она пытается вывернуться, — Мужлан! Бандит! — остервенело шипит мне в лицо, а глаза — полупьяные. Хочется тебе, зараза? Ты же понимаешь, что возьму.

— Я рад, что, наконец, нравлюсь тебе именно таким, — ухмыляюсь.

— Ты! — фыркает, — Мне не нравишься!

— Сейчас проверим…

Сдираю с ее бёдер штаны, и запускаю руку под резинку трусиков.

— Нет! — виляя бёдрами, пытается увернуться от моих пальцев.

Скольжу ими по влажным чувствительным местечкам.

— Боже! — вскрикивает и немного оседает в моих руках. Все… Больше не дерёмся.

— Моя… — впиваясь поцелуем в губы, врываюсь в неё двумя пальцами снизу. Трахаю свою мокрую девочку, и мне зверски хочется заменить пальцы на член, который разрывает желанием.

Но хер тебе, детка, а не нежности сегодня. Это перебор. Меня кроет, потому что я чувствую, что меня бортуют. И самое главное — я не понимаю почему. Да, последнее время вылезло много неудобоваримого говна, но я вижу, что дело не в нем. Так в чем, блять?

Отпускаю Машины руки, и она обнимает мои плечи, впиваясь пальцами в трапеции, чтобы не упасть. Мне до одури приятно видеть свою женщину в возбужденном неадеквате. Растрёпанные волосы, полуприкрытые глаза, сорванное дыхание и припухшие алые губы. Хочу ее бессовестный рот. Сломать под себя хочу. Нахер такие приколы. Они меня не устраивают.

— Ненавижу тебя! — всхлипывает.