Наследник для генерала-дракона (СИ)

О боже мой, дай мне сил устоять!

— Я замужем, — хрипло напомнила я, что свое право он давным-давно использовал.

— Ненадолго, — пообещал Раштон так жестко, что я искренне посочувствовала майору.

— Но пока он жив, он все еще мой законный муж, — повторила твердо.

Я принадлежала другому, пусть даже и не в физическом смысле. Хоть я и родилась в более прогрессивном мире, воспитана была правильной девочкой.

Развернув к себе лицом, генерал сжал волосы на моем затылке. Не причинял боли, но и не позволял вырваться. Показал наглядно, кому тут на самом деле принадлежит власть.

Подняв мою руку над водой, обвел большим пальцем метку, которая в ответ тут же засветилась.

— По закону истинность является первостепенной, — объяснил он почти терпеливо. — Она аннулирует брак, вас разведут в любой момент, по первому же моему требованию. Поверь мне, возражать против этого твой недомуж не станет.

Ну, еще бы. Бедный эльф и тогда был насмерть перепуган, а за месяц генерал наверняка его до инфаркта довел угрозами.

— Вот когда разведут, тогда и погово…

Я заткнулась в ответ на раздраженный, угрожающий рык, меня накрыл страх.

В свете луны увидела, как вытянулся зрачок, как выражение глаз стало терять признаки человечности…

Глава 34. Я не такая

— Вот когда разведут, тогда и поговорим…

Я заткнулась в ответ на раздраженный, угрожающий рык, меня накрыл страх.

В свете луны увидела, как вытянулся зрачок, как выражение глаз стало терять признаки человечности…

Радужка засветилась оранжевым, но еле-еле, как будто ей не хватало заряда.

— Не стоило разгуливать передо мной голой, если ты этого не хотела, — обхватил генерал ладонями мое лицо, придерживая меня над водой и не давая отплыть.

Приехали, еще и виноватой меня сделал! Никак мне не запомнить эти нравы: мужик увидел женщину голой — мужик захотел и взял?!

— А почему у тебя такой нет? — обратила я внимание на несправедливость: ни на одном из запястий мужчины не было метки. Только у меня.

Будто я — его вещь, имеющая клеймо. Я принадлежу ему, но он мне — нет.

— Потому что! — не стал он отвечать, разозлившись.

— Нет, не смей… — мой протест дракон подавил, прижавшись к губам.

Так сладко и мучительно он меня еще не целовал. Я потеряла связь с реальностью, пока он терзал мои губы своими и трахал мой рот языком. И как у него получалось делать это настолько хорошо?

Я то упиралась в широкую грудь, пытаясь создать расстояние между нами. И тогда Раштон, утробно рыча, резко встряхивал меня.

Мои руки подламывались, и на миг я прижималась к горячему телу. Внушающий трепет член упирался в мой живот, и я задыхалась… то ли от возбуждения, то ли от ужаса, что не могу остановить это.

То я со стоном сдавалась, сама обвивала могучую шею руками и вплетала пальцы в густые, тяжелые от воды кудри дракона. Тогда он довольно урчал и становился нежным, будто кот, которого приласкали за ушами. От этого звука мое сопротивление таяло даже быстрее, чем от уверенного мужского напора.

Наконец, Раштон обернул мои ноги вокруг своей талии и вышел на берег. Он понес меня в дом, ни на секунду не разрывая поцелуя.

Я… отвечала, несмотря на то, что за затылок он меня больше не удерживал. Трудно совладать с собой, когда метка велит подчиниться своему господину, усиливая возбуждение. Когда сладкий, древесно-мандариновый вкус обжигает язык, вызывает чувство ненасытности и кружит голову.

Руки мужчины гуляли по всей моей спине до шеи и обратно, сжимали ягодицы и касались промежности, ставшей за этот месяц неимоверно чувствительной. Туда же упирался твердый, налившийся член.

Дыхание генерала срывалось от нетерпения, как будто он из последних сил держался, чтобы не овладеть мной прямо так, стоя.

— Не надо, я не могу, я не такая… — сделала я последнюю попытку вразумить этого неандертальца, прущего напролом и не оставляющего мне шанса устоять.

Он будто не слышал. Положил меня на кровать и навис сверху.

Я обхватила ладонями обожженное лицо, заглянула поглубже в дикие глаза.

— И ты не такой!

Радужка темная, зрачок — обычный. Со мной был человек сейчас, не дракон.

— Прости, — безо всякого раскаяния произнес Раштон и медленно, тягуче заполнил меня собой, заставив задохнуться от восхитительного жжения, — но этот зов слишком силён, я уже не смогу взять его под контроль.

Он двигался крайне осторожно: явно меня берёг. Дышал хрипло и тяжело.

Меня накрыло какой-то безумной, острой волной желания: снесло все мысли до единой, выкинуло в небеса. Покалывание возникало от трения и быстро увеличивалось с каждым толчком.

Неудержимое удовольствие отравило каждую клеточку и росло со скоростью лавины, его было уже не остановить.

Я потерялась во времени и пространстве и начала кричать. Металась по кровати, изгибалась и сжимала простынь в экстазе. Кажется.