Наследник Гиппократа

Никита продиктовал данные, пожелал удачи. Ординатор Павел Никифорович, бывший в ординаторской и слышавший переговоры, хмыкнул.

– Никита, ты роднёй обзавёлся?

– Знакомая.

– Ну-ну!

И посмотрел хитро. Никита задержался почти до вечера. После плановой операции ещё экстренная была, потом понаблюдал. Домой уже затемно явился. Насти, как и её вещей, в квартире нет, на обеденном столе в кухне записка.

– «Никита, прости за всё! Дура была, во всём папу слушала. Сама своё счастье упустила, люблю тебя до сих пор».

Кое-где на листке бумаги пятна, видимо – плакала. Поздно ты, девонька, о любви вспомнила. Никита не был злым или злопамятным человеком, но чувств к Насте уже не испытывал, перегорел. Посмотрел на часы, ещё не поздно. Больше из вежливости набрал номер Насти.

– Это Никита. Как ты?

– Приняли хорошо, положили в стационар. Завтра несколько анализов и будут оперировать. Спасибо за участие.

– Не за что. Выздоравливай, желаю удачи.

Никита положил трубку. Может – не совсем хорошо, надо было приободрить, поддержать морально, но желания не было. Для него она теперь – только знакомая. Как говорили древние мудрецы – нельзя войти в одну реку дважды.

Несколько дней о Насте не вспоминал. Он своё дело сделал, в хорошую клинику определил, а дальше дело специалистов. Да ещё все дни занят до предела. Несколько тяжёлых плановых операций провёл. Дедушку привезли дети – бизнесмены, а у него от тяжёлого сахарного диабета трофические язвы на стопах и гангрена началась. Дали наркоз, ампутацию стопы сделали. Конечно, калечащая операция. Деда жалко, а вариантов нет. Уже завершали операцию, а кровит, останавливаться не хочет. Все сосуды перевязаны, а кровь из раны капает. Мягкие ткани прошили, губку гемостатическую наложили. Нервы на пределе. Деду далеко за семьдесят и богатый букет нажитых за нелёгкую жизнь болезней, и каждая свои осложнения внести может и вносит. Только остановили кровотечение, забинтовали культю, давление артериальное упало. Пока подняли переливанием и препаратами, сахар поднялся. Инсулин, срочные анализы каждые полчаса. Но вывели, в палату интенсивной терапии перевезли. Сын на радостях, что благополучно операция прошла, бутылку дорогого коньяка привёз. Никита в сердцах обматерить хотел, да сдержался. Лучше бы за дедом следил, сиделку нанял, к докторам почаще возил. А теперь протез надо. Для стариков залежаться – гиблое дело, пролежни пойдут. У диабетиков всё неладно протекает, паршивая болезнь. Хотя, если разобраться, хороших болезней и не бывает.

Дня через три о Насте вспомнил. Надо позвонить, узнать, как дела у несостоявшейся невесты и жены. Набрал номер, ответила, но голос слабый.

– Настя, что случилось?

– Меня час назад из реанимации в общую палату перевели после операции.

– Уже прооперировали? Что онкологи говорят?

– Понаблюдать надо.

– Я завтра приеду после работы.

– Неудобно тебя беспокоить.

– Погоди. Ты скажи, что надо?

После секундного колебания.

– Ничего, у меня всё есть.

Врёт, по голосу почувствовал. Отзвонился лечащему врачу.

– Опухоль и лимфоузлы в малом тазу убрали. Состояние адекватное после такой операции. Если интересует фертильность, то вынужден огорчить, детей у неё не будет.

– Что принести?

– Предметы личной гигиены, а прямо говоря – прокладки.

– Понял, спасибо.

После работы в аптеку зашёл, купил нужное, потом в магазин. Сока купил, шоколадок. У Насти родных в Москве нет, навестить некому, а больничная еда – не ресторанные разносолы.

Настя лежала в палате на четверых. Его приходу явно обрадовалась, хотя пыталась скрыть.

– Не надо, зачем беспокоился, у меня всё есть.

– Родителям звонила?

Настя на соседок по палате посмотрела. Не хотела при них говорить. Соседки по несчастью и так примолкли, прислушивались к разговору из-за извечно женского любопытства. Выглядела Настя неважно, бледная, даже с оттенком желтизны. Так бывает при кровопотерях, Никите видеть не впервой.

– Как себя чувствуешь?

И сам устыдился. Как ещё может чувствовать человек, у которого удалили некоторые органы в животе?

– Сносно.

Никита посидел, помолчал. При посторонних говорить не хотелось, хотя вопросы были. Не стал затягивать визит, попрощался. Коротким посещение получилось, как визит вежливости к малознакомому человеку. А жаль. Самый невосполнимый ресурс – это время. Легко утекает, как песок сквозь пальцы, и его никогда не вернуть. Домой шёл пешком, наслаждаясь чистым морозным воздухом. Скоро весна, а этой зимой, как и предыдущей, он ни разу не встал на лыжи, что делал раньше регулярно в родном городе.

Ни близких друзей, одни знакомые, ни любимой женщины. В большом городе многим общаться из-за жёсткого цейтнота некогда. Работа, пробки, времени пообщаться просто нет. Негативные стороны мегаполиса. Никита даже задумался. Вернуться в родной город? Нет уж, дудки!