Наследник имения Редклиф. Том третий

Эмми, въ свою очередь, сидя у собя въ спальн, успокоивала Лору, которая совсмъ растерялась отъ волненія, ожидая свиданія съ Филиппомъ. Одна Шарлотта, по обыкновенію, буянила и одваясь, ворчала себ подъ носъ, что съ Филиппомъ говорить не станетъ, что будь она на мст Эмми, она ни за что бы не взяла его въ крестные отцы своей дочери; что конечно Лору жаль, но по-дломъ имъ всмъ за то, что они Гэя не поняли, и такъ дале. Пудель одинъ былъ свидтелемъ гнва Шарлотты, да и тотъ, слыша шумъ и движеніе внизу, визжа просился туда же, такъ что Шарлотта невольно должна была исполнить его просьбу. Окончивъ свой туалетъ, она явилась въ гостиную, воображая, что не найдетъ тамъ никого. Каково было ея изумленіе, когда она нашла Филиппа, сидящаго въ кресл передъ самымъ каминомъ, а вроломнаго Буяна, какъ разъ тутъ же у его ногъ. Умная собака выразительно махала хвостомъ и, положивъ морду на колни гостя, смотрла прямо ему въ глаза, точно онъ былъ ея хозяинъ. Шарлотта была побждена, она прямо подошла къ кузену и привтливо поздоровалась съ нимъ. Затмъ, они вдвоемъ начали ласкать милаго пуделя и разговорились какъ ни въ чемъ не бывало о будущихъ крестинахъ маленькой племянницы.

Звонокъ къ обду собралъ въ столовую всю семью, кром Эмми, которая осталась на верху.

Разговоръ за обдомъ поддерживался только Чарльзомъ и мистеромъ Эдмонстономъ. Вс прочіе молчали. Лора съ трепетомъ пожала руку Филиппа при самомъ вход въ комнату и услась какъ можно подальше отъ него. Только-что дессертъ поставили на столъ, она убжала къ сестр на верхъ, и, бросившись къ ней на диванъ и заливаясь слезами, воскликнула:

— Эмми! Эмми! Видла ты, какъ онъ перемнился!

Дйствительно, перемна въ наружности Филиппа и въ самомъ его обращеніи должна была поразить каждаго, кто его долго не видалъ. Это былъ убитый горемъ и физическими страданіями человкъ. Блдный, худой, молчаливый, вслдствіе страшныхъ головныхъ болей, отъ которыхъ онъ никакъ не могъ отдлаться, Филиппъ производилъ едвали не непріятное впечатлніе среди веселой, цвтущей здоровьемъ семьи Эдмонстоновъ.

Лор даже показалось, что онъ совсмъ охладлъ къ ней: такъ равнодушно, повидимому, поздоровался онъ съ ней посл двухъ-годовой разлуки. «Эмми счастливе меня», думала бдная молодая двушка:- «она схоронила своего милаго, но знала, что онъ умеръ, любя ея!»

Лор не пришлось долго посидть у сестры, ее скоро позвали разливать чай опять внизъ, гд она по счастью не застала ни отца, ни двоюроднаго брата.

Мистеръ Эдмонстонъ и Филиппъ остались вдвоемъ въ столовой, и молча грлись у камина, выжидая, чтобы который нибудь изъ нихъ заговорилъ первый. Наконецъ дядя всталъ, загремлъ ключами и замтилъ:

— Намъ нужно однако перейдти въ кабинетъ. Я долженъ передать теб акты Рэдклифскаго имнія.

— Благодарю, — отвчалъ Филиппъ, также вставая. Только нельзя ли это отложить до другаго дня? Я не въ состояніи заниматься сегодня.

— А что? голова врно болитъ? — спросилъ мистеръ Эдмонстонъ.

— Да, немного. Но намъ нужно поговорить съ вами, прежде всего, о другомъ дл, а потомъ уже приняться за акты, — возразилъ Филиппъ.

— Да, да, я знаю о чемъ, — заговорилъ въ смущеніи дядя, и зашагалъ по комнат.

— Простите меня! Я вполн сознаю, что глубоко оскорбилъ васъ! съ чувствомъ произнесъ Филиппъ.

— Хорошо, хорошо, перестанемъ объ этомъ говорить. Я все знаю, прошлаго не вернешь. Молодежь глупа; я самъ былъ молодъ, и знаю, что такое любовь.

— Значитъ, дядя, вы меня прощаете и даете свое согласіе? — спросилъ Филиппъ въ волненіи.

— Даю, даю, и надюсь, что это наконецъ успокоитъ нашу Лору. Четыре года любить другъ друга! воскликнулъ мистеръ Эдмонстонъ съ живостью. — Вотъ удивительное-то постоянство. Пора его вознаградить! А мы-то ломали себ головы, отчего вы оба такіе мрачные и молчаливые! Такъ, значитъ, сегодня бумаги по-боку, — прибавилъ онъ весело. — Конечно, гд теб занаматься въ такомъ положеніи! Можетъ, теб съ Лорой хочется переговорить? а? спросилъ, лукаво подмигивая, добродушный старикъ.

Положеніе влюбленныхъ имло въ его глазахъ особенный интересъ, и потому онъ съ этой минуты забылъ вс объясненія, непріятности, прошедшія вины дочери и племянника, и радовался только одному — возможности видть ихъ счастливыми.

Послали за Лорой. Она робко появилась на порог комнаты, вмст съ матерью; но боль въ голов Филиппа, вслдствіе волненія, увеличилась дотого, что имъ обимъ пришлось ухаживать за нимъ въ продолженіе всего вечера. Онъ не могъ проговорить ни слова и, лежа на диван, покорно принималъ вс ихъ услуги. Было уже поздно, когда семья начала расходиться. Мать ушла на верхъ посмотрть на свою внучку, а Лора осталась подл дивана больнаго. Въ дом было очень тихо, Шарлотта улеглась спать, отецъ съ Чарльзомъ работали въ кабинет. Филиппъ отнялъ руку отъ глазъ, которые онъ постоянно закрывалъ отъ свта, взглянулъ съ улыбкой на Лору и приподнявшись обнялъ и нжно поцловалъ въ голову.