Наследник имения Редклиф. Том второй

Чрезъ нсколько минутъ супруги вернулись; Гэй началъ передавать Филиппу различныя подробности о Гольуэл и еще боле разсердилъ его. Его мучила ревнивая мысль, что Гэй теперь ближе къ Эдмонстонамъ чмъ онъ, и, желая скрыть свою досаду, Филиппъ взялъ книгу и, усвшись подл окна, сдлалъ видъ, будто читалъ ее, самъ же, между тмъ, внимательно наблюдалъ за молодыми. Гэй, сидя въ кресл, перечитывалъ письмо Лоры, а Эмми, облокотясь на спинку кресла, нагнулась почти къ самому лицу мужа и смясь перговаривэлась съ нимъ, указывая на замчательныя фразы сестрина письма.

— Съ перваго взгляда люди сказали бы, глядя на нихъ, — думалъ Филиппъ:- что эта самая подходящая чета новобрачныхъ; бдные! надолго ли это счастіе!

Въ эту минуту Гэй повернулъ голову и, точно угадавъ мысли Филиппа, улыбнулся и сдлалъ ему каі.ой-то самый незначительный вопросъ, затмъ шутя началъ вспоминать съ женою имя какого-то господина, ухаживавшаго за Лорой у Килькорановъ. Филиппу такъ и чудилось, что все это длается на смхъ ему; но вдругъ онъ вздрогнулъ, ему послышалось, что Эмми сказала: «Слава Богу, теперь ей лучше.»

— Кому? Лор? спросилъ Филиппа въ волненіи. — Разв она была больна? Что жъ вы мн ничего не сказали объ этомъ?

— Она не была больна, — возразила Эмми. — Майэрнъ не находитъ въ ней ничего опаснаго, но въ послднее время она очень похудла и все тосковала. Мама требовала, чтобы она чаще вызжала въ свтъ,

Сердце у Филиппа сжалось и мурашки пробжали по всему тлу. Видть передъ собой настоящихъ дтей, окруженныхъ любовью, роскошью и счастіемъ и между тмъ сознавать, что Лора и онъ втайн страдаютъ, а не смютъ заикнуться о свой любви, было для него невыносимо. Ему все казалось непростительнымъ ребячествомъ, что бы ни длали Гэй и Эмми. А т, не думая вовсе о его мнніи, жили себ припваючи и путешествовали безъ всякихъ прихотей, такъ что Арно, не привыкшій къ быстрой зд, еще боле къ быстрымъ перемнамъ мста, никакъ не успвалъ заготовить имъ заране приличное помщеніе или сытый обдъ. Супруги смясь довольствовались иногда хлбомъ и молокомъ или шли пшкомъ тамъ, гд желзной дороги не было. Они передавали Филиппу очень откровенно вс мелочи своего оригинальнаго путешествія, и тотъ не преминулъ прочесть имъ наставленіе, говоря, что они оба не умютъ устроиться какъ слдуетъ, и что Гэй непростительно беззаботенъ въ отношеніи удобствъ, нужныхъ для Эдіми.

Такъ прошелъ первый вечеръ; посл дороги и измученный всмъ тмъ, что онъ вынесъ въ продолженіе нсколькихъ часовъ, Филиппъ съ радостью удалился къ себ въ гостиницу.

На слдующее утро онъ имлъ доказательство убдиться, что Эмми и Гэй далеко не расположены насмхаться надъ нимъ. Онъ разговаривалъ съ Анной Троуэръ, явившейся съ тмъ чтобы принести свое почтеніе мистеру Морвиль, и какъ-то нечаянно, говоря о ея госпож, назвалъ ее миссъ Амабель. Гэй и Эмми сидли тутъ же.

Видя, что Филиппъ сконфузился, какъ человкъ, который гордится своимъ тонкимъ знаніемъ свтскихъ приличій, Эмми очеіи. кротко замтила ему, по уход Анны:

— Не конфузьтесь, Филиппъ, Анна привыкла къ этому. Гэй иначе меня не называетъ, и Арно въ отчаяніи, когда мужъ посылаетъ его искать зонтикъ миссъ Амабель.

— Знаете ли, что со мной случилось? со смхомъ прибавилъ Гэй. — Въ Мюнхен братъ Торндаля спросилъ у меня о здоровь лзди Морвиль, представьте — я на минуту задумался; просто забылъ кто она.

— А, а! сказалъ Филиппъ:- такъ вы видли брата Торндаля?

— Да, и онъ съ нами былъ очень любезенъ, — отвчала Эмми. — Гэй ходилъ къ нему за нашими паспортами. Узнавъ, что мы тутъ, онъ привезъ къ намъ свою жену и пригласилъ насъ къ себ на балъ.

— Чтожъ, были вы у него?

— Какъ же. — Гэй сказалъ, что я должна непремнно хать, и намъ превесело было. — Съ нами случилось замчательное происшествіе въ тотъ вечеръ, Утромъ мы осматривали соборъ, я какъ-то оглянулась, смотрю — стоитъ какой-то господинъ, по всему видно англичанинъ, и во вс глаза глядитъ на Гэя. Вечеромъ, на бал, мы его опять встртили, и Торндаль представилъ намъ его какъ мистера Шэна.

— Шэнъ, живописецъ?

— Да, его очень поразило лицо Гэя. Онъ говорилъ, что пишетъ какую-то картину и что онъ дорого бы далъ за возможность срисовать голову Гэя, для главнаго ея лица,

— Чтожъ, согласились вы дать нарисовать вашу голову? спросилъ Филиппъ у Гэя.

— Да, — отвчалъ Гэй:- и мы остались въ выгод. Этотъ Шэнъ оказался премилымъ господиномъ, онъ просто геній по таланту. Мы съ нимъ на другой же день осматривали всю картинную галлерею и онъ намъ былъ очень полезнымъ руководителемъ.

— Какъ же онъ васъ изобразилъ?

— Очень просто, — сказала Эмми. — Помните, Филиппъ, какъ-то дома, Гэй, играя съ нами, назвалъ своего любимаго героя сэра Галахода. Шэнъ нарисовалъ его именно въ лиц этого рыцаря на колняхъ, передъ св. Гралемъ [3]. Онъ говорилъ намъ, что давно искалъ оригинала для этого сюжета, и что въ собор его поразило лицо Гэя, когда тотъ стоялъ, поднявъ глаза къ небу. Шэнъ былъ въ восгорг, что ему удалось поймать то выраженіе, которое онъ искалъ.

— Удивляюсь! что онъ нашелъ такого особеннаго въ моей физіономіи? сказалъ Гэй.