Наследник Ордена

— Официально: защищать справедливость, странствуя по миру. Бороться со злом, защищать слабых и угнетённых. По существующим договорам рыцари имеют право пересекать границы всех государств. Ну а на деле они в основном кичатся друг перед другом своей славой, рассказывая выдуманные подвиги. Пользуясь своими правами, они предпочитают заниматься в деревнях… — Мастер внезапно осёкся и посмотрел на меня, — да, гм… в общем, разными делами, никак не делающими им чести. Поэтому их хоть согласно договорам и пускают в другие страны, но всё же предпочитают присматривать за этим буйным братством.

— Весёленькая перспектива.

— Не переживай. Не все же такие. Встречаются и настоящие рыцари.

— Да? — Я скептически поднял бровь.

— Да, — ответил Деррон. — Не забывай, что ты теперь тоже рыцарь. И если ты будешь жить по законам чести, то одним настоящим рыцарем станет больше.

— А раньше говорить об этом я не мог. — Мастер посмотрел на Деррона. — На эту тему можно говорить только с рыцарем.

— Тоже правило?

— Тоже. Но ладно. Давай теперь поговорим о твоей легенде. Как бы нам тебя назвать? Имя Грег нравится?

— Не нравится. Чем плохо Егор?

— Всем хорошо, только в Магическом мире это имя не встречается. Хорошо, сначала поговорим о твоей легенде, а потом уже ты сам подберёшь себе имя. Как я уже говорил, дети, хоть и нечасто, но становятся рыцарями. Так как при испытании отсутствует какое-либо ограничение на возраст испытуемого, стать рыцарем очень соблазнительно для юного поколения, что они и делают при любой возможности. Им нужно только дворянское происхождение и согласие родителей. Хвала небу, родители быстро выбивают дурь из молодых голов, но некоторым родителям просто всё равно, тем более, если это касается младших детей, не наследников. В таком случае они вполне могут разрешить испытание. С глаз долой, из сердца вон, так, кажется, у вас говорится? Но и здесь, из чистого благоразумия, они не дают разрешения раньше, чем их чаду исполнится пятнадцать, реже четырнадцать лет.

— Но вы говорили, что иногда рыцари бывают и младше.

— Бывают. В основном сироты, так как им некому запретить, а разрешение родителей, если те уже мертвы, не требуется.

— Значит, вы предлагаете мне назваться младшим сыном какого-нибудь дворянина, которого «любящий» отец поспешил сплавить подальше с глаз? — Я задумчиво посмотрел на Мастера.

— Не совсем. Я предлагаю остановиться на варианте с сиротой. Чем меньше вранья, тем лучше. Если ты назовёшься сыном дворянина, то вполне можешь встретить какого-нибудь знакомого твоего «отца».

— Но ведь это тоже будет неправда. Я же не сирота.

— В этом мире — сирота. О господи, прости меня, Егор. Я не хотел тебя расстраивать.

— Ничего. — Я попытался остановить слёзы, хлынувшие при напоминании о том, как далеко я от дома и от родителей. — Всё в порядке.

Мастер недоверчиво посмотрел на меня, но продолжил:

— В этом случае нет опасности встретить знакомого твоей «семьи».

— Вообще, тебе надо называть как можно меньше вымышленных имён, — вмешался молчавший до этого Деррон. — Мастер лучше меня разбирается во многих вещах, но в этом у меня больше опыта. Поэтому я предлагаю другой вариант.

— И какой? — Я с интересом посмотрел на своего, теперь уже бывшего наставника.

— Твои родители и вся остальная семья погибли в междоусобной войне. Ты спасся случайно, и чтобы не погибнуть от рук убийц, бежал от врагов семьи, став рыцарем. Такое происходит сплошь и рядом и никого не удивит. Более того, при этой версии вполне понятно будет, зачем ты скрываешь имя, — опасаешься наёмных убийц, или же враг считает тебя погибшим и ты не хочешь его разочаровывать. Теперь ты колесишь по свету, набираясь разума и оттачивая искусство бойца, чтобы отомстить убийце.

— И в это поверят?

— Я же говорю, подобное происходит сплошь и рядом. Особенно в таких странах, где закон — чистая условность. Ты просто не говори, откуда родом, ссылаясь на опасение за свою жизнь. Поверь, тебя поймут и даже помогут. Какой благородный поступок — помочь сироте отомстить за смерть семьи!

— Мне не нужна такая помощь, — угрюмо буркнул я.

— А вот какую помощь принять, ты будешь решать сам.

От этого варианта я тоже был не в восторге, но после долгого обсуждения он был признан наилучшим. Однако самые жаркие споры, как ни странно, вызвал подбор для меня имени. Ни одно из предложенных мне совершенно не нравилось.

— Зачем мне имя? — заявил я наконец. — Мне по легенде положено скрывать его, так почему же не взять прозвище?

— И какое прозвище ты хочешь себе взять? — поинтересовался Деррон.

Я несколько минут обдумывал различные варианты: от Соколиный Глаз до Зорро, но ничего из этого меня не прельстило. Поэтому я махнул рукой на все эти глупости.

— Пусть будет Энинг.

— И что это значит? — спросил Мастер.

— Энинг — это просто ЭН. Рыцарь ЭН. Неизвестный, никто, незнакомец — как больше нравится. Чем плохо?

Мастер нахмурился.

— Но тебе не кажется, что это немного по-ребячески?

— А я кто? В конце концов, нам ведь и надо, чтобы меня воспринимали как ребёнка, по собственной дурости или по воле судьбы ставшего рыцарем.