Наследник поручика гвардии

– Безобразие! – согласился командир. – К сожалению, мы с вами, Григорий Данилович, пришли на «Аскольд», когда он уже вступил в строй, и посему не могли знать об этих недопустимых вольностях кораблестроителей, – капитан тяжко вздохнул. – Утешает только то, что устранить поступление забортной воды внутрь судна, слава богу, мы сможем и своими силами. Так, Григорий Данилович?

– Так, Иван Семенович! – повеселел старший офицер.

– Какие будут у вас конкретные предложения?

Капитан-лейтенант задумался, прикидывая в уме план действий по ремонту шахты.

– Во-первых, суть ремонта – заменить проржавевшие железные гвозди медными. Слава богу, запас их у нас вполне достаточен, а расход пополним в Капштадте. Во-вторых, сделать это смогут корабельные плотники под руководством тиммермана[59]. В-третьих, надо спустить с кормы пару шлюпок и, не снимая с тросов, притопить их так, чтобы, стоя в них, было удобно работать у самого среза воды. При необходимости можно поднять шлюпки на необходимую высоту. В-четвертых, для этого достаточно бригады плотников, боцманской команды и одного светового дня для выполнения, – и старший офицер выжидательно посмотрел на командира.

– Прекрасно, Григорий Данилович! Утверждаю ваш план без замечаний. Действуйте!

«Умница! И к тому же деятельный исполнитель, – с благодарностью подумал Унковский о Разградском. – Не зря, стало быть, “пробивал” его кандидатуру на эту хлопотливую, но ответственную должность в Морском департаменте».

* * *

Зондский пролив остался позади. Еще были видны покрытые тропическими лесами берега островов Голландской Ост-Индии[60]: по левому борту – Суматры, а по правому – Явы.

– Поздравляю с выходом в Тихий океан, Григорий Данилович! – командир пожал руку старшему офицеру. – И вас, Петр Михайлович! – обратился он к вахтенному офицеру. – Ведь как-никак, а это же в первый раз в вашей жизни.

– Большое спасибо, Иван Семенович! – зарделся Петруша от обращения к нему самого командира. – Я впервые пересекаю воды уже третьего океана.

– В жизни всегда что-то происходит в первый раз, – философски заметил тот. – Но, мне показалось, вы намерены как-то отметить это неординарное событие?

– Безусловно, Иван Семенович! Ведь мичман Долгоруков, которого я сменил на вахте, имеет точно такие же основания для этого.

Капитан 1-го ранга улыбнулся:

– Если позволите, Петр Михайлович, я бы хотел полюбопытствовать, каким напиткам вы отдаете предпочтение?

– Мадере, Иван Семенович, – смущенно ответил мичман.

– И откуда же подобные изыски? – искренне удивился командир, зная, что флотские офицеры, как правило, предпочитают употреблять ром или водку, не считая шампанского в особо торжественных случаях.

– Это наследственное, – улыбнувшись, пояснил тот. – Мой дед, Шувалов Андрей Петрович, предпочитал именно этот напиток – как во время кругосветных плаваний, так и у себя дома.

Унковский понимающе кивнул головой:

– Мы с товарищами по Морскому корпусу зачитывались романом этого выдающегося ученого и мореплавателя. Примерное воспитание… – задумчиво произнес командир. – Вот тем и славны флотские династии, Григорий Данилович! – обратился он к старшему офицеру. – Я и сам флотский офицер в третьем поколении. Мой дед служил еще при Петре Алексеевиче и участвовал в строительстве Кронштадта. А посему не понаслышке знаю о том благотворном влиянии, которое оказывают родовые традиции на формирование стремления к безупречному служению флоту и Отечеству. – Он повернулся к мичману. – Желаю, чтобы и вы, Петр Михайлович, продолжили славную традицию своего рода!

* * *

Смотреть без сострадания на командира было трудно: угрюмое выражение лица, несвойственное всегда спокойному и уравновешенному человеку, темные круги вокруг глаз…

– Господа, я собрал вас, своих ближайших помощников, чтобы обсудить чрезвычайную обстановку, сложившуюся на «Аскольде».

Старший офицер, старший механик и доктор сосредоточенно внимали командиру, прекрасно зная причину и его настроения, и этого экстренного совещания. С выходом в Южно-Китайское море начались непонятные и, главное, непредсказуемые вещи. Один за другим заболевали странной болезнью, а затем в течение нескольких дней умирали матросы. Корабельный священник, отец Иоанн, только и успевал отпевать усопших, тела которых по морскому обычаю при приспущенном Андреевском флаге и выстрелах из орудий опускали в морскую пучину.

– За время нахождения судна в китайских водах мы уже потеряли свыше десяти нижних чинов. Подобное положение в дальнем плавании складывалось только на пакетботе[61] «Святой апостол Петр» командора Витуса Беринга, когда тот открыл берега Северной Америки в 1741 году. Но тогда причина была ясна – цинга. А что же происходит сейчас, спустя более века?! – командир обвел присутствующих тяжелым взглядом. – Что же дальше, если эта участь постигнет и господ офицеров? Кто же тогда будет управлять фрегатом?.. А посему прошу прояснить сложившееся положение нашего доктора. Это уже ваша епархия, Георг Карлович.

Тот тяжко вздохнул и хотел встать, но Унковский остановил его: