Наследник поручика гвардии

– Спасибо тебе, Илюша, за науку. Ты хоть всего на год дольше меня служишь на флоте, но уже успел, признаюсь, познать и, главное, прочувствовать много больше, чем я.

– Чему удивляешься, дружище? В нашем возрасте каждый год службы идет, почитай, за три, – и уже деловым тоном Илья продолжил: – Я слышал, что «Аскольд» вскоре направится в Гонконг, в распоряжение русского полномочного посланника в Китае и Японии вице-адмирала Путятина. Так что закупай все необходимое для похода, пока есть время.

* * *

В течение полутора месяцев, до конца июля, «Аскольд» под флагом вице-адмирала Путятина обходил порты Японии.

У русских моряков не было достоверной карты японских берегов, не считая восточных, описанных офицерами шлюпа «Надежда» под командой Крузенштерна еще в 1804 году. Западные берега, омываемые Японским морем, так и оставались тайной за семью печатями, и офицеры «Аскольда» восполняли эти пробелы, используя деловые поездки русского посланника.

Выполнив данную задачу, Унковский повел фрегат в Нагасаки…

Море было спокойным, дул ровный, не очень сильный встречный ветер, и фрегат шел под парусами переменными галсами[63]. Рядовое, обычное плавание.

– Появилось темное облако прямо по курсу, ваше благородие! – неожиданно раздался взволнованный доклад вахтенного сигнальщика.

Петр быстро глянул в указанном направлении. Сомнений быть не могло: – приближался шквал – предвестник шторма.

– Молодец, служивый! – похвалил он сигнальщика.

– Рад стараться!

По его приказу вахтенный вестовой метнулся с мостика предупредить командира и старшего офицера о приближающемся шквале.

– Взять паруса на ги́товы![64] Поднять штормовые стаксели! – приказал он унтер-офицеру вахтенной смены.

– Есть взять паруса на гитовы и поднять штормовые стаксели! – четко ответил тот, и тут же раздались трели боцманской дудки.

По палубе забегали матросы, подгоняемые зычным голосом боцмана, закрепляя по-штормовому все, что может перемещаться во время сильной качки, и натягивая штормовые леера[65] для безопасного передвижения людей при резком крене корабля и захлестывании верхней палубы волнами.

На мостик взбежал командир, следом за ним и старший офицер.

– Господин капитан 1-го ранга! Приближается шквал! Мною приняты все меры, предусмотренные Морским уставом! – доложил вахтенный офицер.

– Похвально, Петр Михайлович! – заметил командир, наблюдая за действиями матросов вахтенной смены. – Всем на верхней палубе надеть штормовые накидки!

Черная туча быстро и неумолимо приближалась, разрастаясь вширь и охватывая всю южную часть горизонта. Уже виднелась ее зловещая, клубящаяся масса. Даже для бывалых моряков ожидание шквала – внезапного, относительно короткого порыва ветра ураганной силы – ощущение далеко не из приятных. Что уж говорить о Петре, впервые столкнувшемся с этим буйством стихии?! «Слава Богу, что на мостике находится сам командир», – благодарно думал он.

Но как ни ждали шквального ветра, первый его порыв все равно оказался неожиданным. Стоять, не держась за что-либо, было невозможно; показалось, что фрегат даже приостановился под напором встречного ураганного ветра. Один порыв сменял другой, обрушившийся тропический ливень бил в лицо, как из брандспойта.

Наконец сила порывов несколько ослабла, хотя и не уменьшилось их количество. Зато ливень почти прекратился. Море вздыбилось. С верхушек все увеличивавшихся волн срывало пену, та неслась вдоль них длинными шлейфами. Видимо, тайфун гнал за собой огромные волны, возникшие в открытом море за десятки, а то и за сотни миль отсюда.

Петр знал, что наибольшую опасность для большого корабля при плавании в волнах значительных размеров представляют два возможных критических его положения. Во-первых, корабль может оказаться на гребне волны своей средней частью, в то время как его нос и корма зависают в воздухе. Под их тяжестью произойдет перелом корпуса как раз в точке опоры, то есть посередине. Во-вторых, может случиться обратное – нос и корма окажутся на гребнях двух соседних волн, а средняя часть корабля зависнет над промежутком между ними. В этом случае корпус корабля как бы «сложится», то есть переломится опять же посередине, но уже под тяжестью своей средней части. Поэтому корабль во время шторма необходимо вести под углом к волне примерно градусов в тридцать, чтобы обеспечить как бы переваливание корабля через верхушки волн. Именно это и делал Петр.

– Правильно де́ржите фрегат относительно волны, Петр Михайлович, – удовлетворенно отметил командир к вящей радости вахтенного офицера, смахивая с лица брызги.

Фрегат как бы замер на гребне волны, а затем покатился по ее склону в бездну между гигантскими водными хребтами.

– Высота волн никак не менее трехсот футов, Иван Семенович, если судить относительно высоты мачт, – почти прокричал старший офицер, преодолевая рев очередного порыва ветра.

– Согласен с вами, Григорий Данилович, – так же громко ответил командир. – Слава богу, идем под парусами, а то бы кочегары при таких кренах судна могли бы, чего доброго, и поджечь его углями, вывалившимися из топки при подбрасывании.