Наследники

Я И НЕ ЗАМЕТИЛА, КАК ВЫКРИКНУЛА РУГАТЕЛЬСТВО В ПУСТОТУ. И ТУТ ПРИШЛО РЕШЕНИЕ!!! ОТ ТАКОГО СКАНДАЛА МАМАША НЕ СПАСЕТ!!! ТРУДОЛЮБИВЫЙ «ТОРГАШ» НЕ ПОЗВОЛИТ!!! И МУЖ!!! И КРИК ОБОЗЛЕННОГО ОБЩЕСТВА!!! Я ОТКРЫЛА ПИСЬМЕННЫЙ СТОЛ!!! ДОСТАЛА БЛОКНОТ, РУЧКУ И ОПИСАЛА ТОРОПЛИВО, НЕ ЗАДУМЫВАЯСЬ ОБ ОРФОГРАФИИ И ПУНКТУАЦИИ СИТУАЦИЮ!!! В КОТОРУЮ ПОПАЛА!!!

Я ИСПИСАЛА ТРИ ЛИСТА!!! ПРИКРЕПИЛА КАЖДЫЙ К СТЕНЕ!!! ПОЦЕЛОВАЛА ФОТОГРАФИЮ БЕТТИ И ТОЛКНУЛА СТВОРКУ ОКНА!!!

Альберта. Наследница

Он наслаждался запахом моих волос. Я сидела у него на коленях и пыталась успокоить — он никак не мог расслабиться. Утомительное ожидание на репетиции выбило его из колеи, я же чувствовала себя замечательно и чудно, словно вчерашних сомнений — мечта — отношения и не было.

— О чем думаешь?

Он с опаской отодвинул коробку и выскользнул в реальный мир.

— Все в порядке, — ответил он.

Я надела куртку.

— Идем. Пока ты будешь настраиваться, время перерыва закончится.

Он молчал.

— Ну же! — я повысила голос. Он очнулся, неохотно поднялся. Мы вышли в коридор. Коробки и здесь…

— Ты не в своей тарелке. Если беспокоит реакция папы, то расслабься, намного тяжелее будет охмурить маман…

— Я же сказал — все нормально, — пробормотал он.

Мы вышли на сцену. С Группой играл отец. Учитель прислушивался к льющимся звукам музыки, которую, казалось, сочиняли на ходу. Это была старая, многими забытая мелодия, но сейчас как будто расцвела. Я прижалась к стене:

— Я верю, что мой инструмент будет звучать не хуже. Музыка из ничего! Только попробуй уловить гармонии. Он перебирает струны и…

Я замолчала. Учитель жадно смотрел на кумира, а папа не замечал любопытных взглядов. Внизу стояли Веста, Патрик, Фома… Ребята учились тому, чему научиться в теории невозможно. Я заметила неподдельный восторг и скривила губы. Стало обидно, что мной никто из них так не восхищался. Я капризно топнула каблуком и испугала учителя, а затем бросилась ему в объятия. Гитара замолкла. Свет погас. Минута восторженных аплодисментов, поклоны, а потом потекла вторая мелодия. Здесь на гитаре играл Мон, глаза папы яростно горели и голос дрожал от разрывающей его душу боли.

Учитель зашептал в ухо:

— Тебе еще расти и трудиться!

Но я не понимаю очевидного в его словах, потому что привыкла получать все и сразу. Ему позвонили. Он отошел к коробкам. Я — следом. Он слушал, что говорят в трубке и лицо его постепенно серело, а потом стало белым, как мел. А сам он превратился в мраморную статую. Стоял в полной растерянности и боялся шевельнуть рукой, глазом, мочкой уха, ногой в пыльном ботинке. Затем дрожащим голосом, глотая слова, все же произнес:

— Молли… Написала странное послание… Она хотела выброситься из окна… Моя страсть… Не оправдал надежд… Мать поблагодари… Люди сработали на отлично. Молли…

— О чем ты! — воскликнула я.

Колени его подогнулись, лоб покрыла прозрачная пленка пота, губы сжались в тонкую полоску и тоже судорожно задрожали.

— Нужно идти!.. Не ищи… Я должен решить…

— С..! — крикнула я, но мой учитель побежал в темноту. Мон усиленно рвал струны, вокал папы страдал. Патрик и Веста снимали выступление на телефон.

Я выбежала на улицу. Учитель стоял на тротуаре и ловил машинку. Улица пуста. Вечерело. Ясные сумерки обещали красивый закат. Я отчетливо представила морковно-красное зарево. А мистер Грин делал вид, что меня не существует.

— Я отвезу тебя, говори адрес. Ты будешь ждать такси целую вечность в этой глухомани.

Но он не опускал руку, продолжал голосовать. В голове его звучали обвинения тестя… Он вовремя остановил ее… Она почти выпрыгнула… И письмо… Она винила в своем поступке мою «семью», написала правду о запугивании и попытке замять скандал… Тесть попросил приехать в больницу… Он не знал, что надо чувствовать и что будет правильным сказать… Он думал о дочке… Я трясла его за плечи, пыталась вернуть к реальности. Кричала… Он прятался и не слушал мой голос… Загадка… Теперь он видел лишь подтянутую фигуру, симпатичное лицо и тайну, которую разгадал до мелочей… Так, что с легкостью поверил — я и маман способны зайти так далеко…

Остановилась легковая машина. Учитель забрался на дышащее бензином сиденье. Я осталась там, за мутным стеклом. Кричала, но он не способен читать по губам. Водитель удивленно смотрел на бледное лицо и заранее попросил предоплату, вытянул руку. Учитель продиктовал адрес больницы, сунул в грязную ладонь пять сотен, и машина тронулась, унесла его от меня в запыленный район Города. Где нет красного зарева, нет морковного неба. А есть черная туча, и она впитывает в себя темноту, плывет, подгоняемая ветром, пускает сиреневый заряд и издает раскаты грома. Он ожидал подлости от Молли, но не от меня. И жалеть он мог ту, которая казалась ему слабее. Он дурак, если не понимает, что Молли всегда была в менее выгодном положении и только защищала, спасала от коварных когтей свою семью.

Криста. Студентка