Наследники

Я приняла наклон его головы за согласие. И сделала вторую попытку высвободиться. На стол упал второй ватный тампон. Часы отбили шесть раз. Времени на сборы почти не осталось, а еще проблемы с дочерью и мужем решать.

— С чем ты не согласен? — спросила я. — Говори.

— Она должна пойти своей дорогой.

— Она молода, глупа и неопытна. И наша обязанность, как родителей, проследить, чтобы жизнь у нее сложилась.

— Ты вспомни, как сама сбежала к Петеру? И только не говори, что жалеешь, что мы успели прожить четыре счастливых года.

Он почувствовал дрожь в моей руке. Отпустил, но вглубь спальни не уходил. Я распустила волосы, и длинные локоны защекотали его шею. Несмотря на телесную близость, расстояние отделяло нас. И дело не в тканях, украшениях, бумагах, важных встречах. Он спрятал в секретной комнате впечатления до знакомства с бабушкой — в нынешнем облике не осталось ничего общего с той Элизабеттой.

— Нет, как ты мог подумать об этом! — я сделала паузу. — Было другое время, все другое, и я не …. Не вижу смысла сравнивать…

— Ты или она? — настаивал он, заметив, что я начинаю сомневаться. — Всегда казалось, что дни «фактической», условно говоря, свободы были лучшими для нас…

Я закрыла глаза. Он знал, как уколоть едким словом в больное место.

— Я же сказала, что не жалею! А по вине Альберты едва не погибла женщина. Кто знал, что она конченая истеричка? Альберта моя дочь в равной степени, как и твоя, и лучший путь, который я для нее вижу — замужество с магнатом, другом Эдвина. А что ее ждет там? На условной свободе? Разочарование? Обида? Боль? Предательство? Зубастая критика? Сравнения с Группой?

— Я всегда был с ней честен и это моя принципиальная позиция.

Он ждал ответ. Я не отвечала.

— Я не требую отпускать ее навсегда, пусть идет, ума вернуться хватит. Один раз уже вернулась.

Я сбежала от его нотаций в ванную. А он растянулся на двуспальной кровати и подложил под спину мягкий валик-подушку. Задел ногами мое платье и свой костюм. Вещи стали вдруг такими безликими и безразличными. В углу лежала его гитара, любимая, та, что не сгорела при пожаре на студии. Он успел забрать подарок Стимми Виртуоза с собой. Стоило только прикоснуться к струнам, как пальцы заиграли ту самую гармонию, нужно было придумать текст, но слова не шли к нему. А потом он увидел меня в полотенце. И я сказала твердо:

— Пусть делает, что хочет. Но об этом ей скажешь ты. И это моя принципиальная позиция.

Он не сказал, как поступит, но зачем-то напомнил мне о важном для нашего сына вечере. Я легла подле него и спросила:

— Скажи, как думаешь Эдвин «сходил налево» в последний раз? И никакая другая «школьница», более симпатичная и фигуристая, не вскружит ему голову?

Мой муж вдруг запел… Он нашел нужные слова… Мало кто слышал его голос без усилителей и микрофона… Живой голос… Я же всегда узнаю эти интонации…

Криста. Студентка

Небосвод ожил на одно мгновение и засиял еще ярче в этом пафосно обставленном зале. Скрипачи веселили уставших гостей. Сомневаюсь, что мать Эдди знает их всех в лицо и кого-то особенного пригласили на праздник специально. Раздутый счет не заботил ни родственников Эдди, ни гостей, словно бомонд незначительно потратился в экономичном супермаркете.

Я устала каждую секунду улыбаться незнакомым людям, нестерпимо болела не привыкшая к долгому стоянию спина, лямки открытых туфель впивались в натоптыши на безымянных пальцах — моя вечная проблема, но в этом зале мозоли никого не заботят. От меня ждут обаятельную улыбку. И я дарю счастье фотографам, которые наводят объективы в каждую складку струящегося по длине платья. Где-то в зале голосила вечно радующаяся жизни Жасмин. Понятия не имею кому она делала подобные заявления.

— Мы намекнули газетчикам на новый роман. Только представь заголовки: «Женится Эдвин на мисс Элис или нет?». Одни будут жалеть отвергнутую невесту, другие «школьницу», решать, кто более достоин наследника…

А потом пришел Эдди и провел через весь зал к одинокой девушке. Теперь я вижу явное сходство в лицах брата и сестры. Альберта скрывалась от гостей в тени высоченной колонны, хотя по статусу ей положено быть в центре. Как же ярко сверкают и переливаются камни в кудрявых волосах! Она совсем не та девушка, которая стягивала с меня одеяло, пряталась в подсобке от мистера Солмера, кокетничала с Фомой, флиртовала с Патриком и ела мамины бублики. Эдди вел к родной сестре, наследнице. Альберта маленькими руками в перчатках сжимала изящную сумку и мило улыбалась.

— Альберта! — крикнул Эдди. — Пропадаешь в темном углу?

Он вывел ее из темноты на свет, который слепил глаза. Она прикрыла их рукой.

— Моя невеста, — представил он меня сестре.

— Знакомы, — улыбнулась Альберта.

Она принялась сравнивать меня и Элис. Она недолюбливала сварливую одноклассницу брата, но мисс Элис казалась ей более грациозной и утонченной. Она думала так, но не спешила озвучивать мысли, что Эдди был бы прекрасным мужем, а Элис женой, природа слепила их из одного теста. А что ожидать от амбициозной студентки? Несостоявшейся писательницы? Альберта не могла предположить.