Наследники

— Я рада, сынок. — Впервые за день можно и улыбнуться. И Эдвин говорит уверенно, по-деловому. Тактично. Начинаю верить в благоприятный успех. Только бы Анри подписал документы… — Меня тоже в свое время «свели». Бабушка тщательным образом отбирала внучке мужа из списка Эдварда…

Энни принесла чай и сказала:

— Клаус пропал. Не к добру.

Я нечаянно коснулась руки Энни. Надо же. Она удивилась излишней заботе.

— Садись, выпей с нами чаю, успокойся.

— Нет, буду звонить.

Энни ушла, а я неуверенно потянулась губами к горячему напитку. Глотнуть не решилась:

— Только задумайся, сынок! В наш союз с твоим отцом верят, восхищаются, смотрят фотографии, читают придуманные истории взаимоотношений и плачут — жалеют его или меня. А потом нас же критикуют за ошибки.

— Я хочу быть и буду собой, — упрямо заявил мой Эдвин. Я поставила кружку на стол. Эдвин к чаю даже не прикоснулся. Просто опустил глаза и стал смотреть, как дрожат деревянные ножки от вибрации в здании.

— Не смей … — промолвила я. Мне нужно ослабить юношеский порыв. В стекло били солнечные лучи и создавали желтое свечение. Я постукивала ложкой о блюдце. Эдвин наблюдал за мной, ждал ответ. Я смяла салфетку и бросила. Бумажный комок упал на протертый коврик, застыл и не двигался. Хотела вызвать Энни и отчитать за беспорядок. Но вдруг представила, что я в моей ванной комнате. Над горячей водой поднимается пар, двадцать горящих свечей расставлены на стеклянных полках. В черных колонках звучит приятная музыка, а на бархатной подушке — записная книжка и плеер Бетт Андре.

— Если так, то мои решения откладываются. Звоню Пену.

Эдвин неуверенно зашевелил сухими губами. На лице его проскользнуло сомнение. Для достоверности я взяла мой мобильный. Эдвин внимательно следил, какие кнопки я нажимаю. И вот мой палец готов нажать клавишу «вызов».

— Звони, — быстро заговорил мой сын и выпрямил спину. — Я не отступлю и любой ценой добьюсь, что Пен и его сторонники станут слушать меня, капризного и избалованного сынка. Кстати, ты согласовала отставку или только церемонию?

— Не смей дерзить! Конечно, для тебя, умного мальчишки, прочитавшего философские труды Фрэнсиса Бойла, слова матери — пустой звук. Подумай, что будет, если Пен объединит капиталы магнатов против нас! А он перебежит на их сторону, если я позволю усомниться в преданности.

Самоуверенность моего Эдвина немного обмякла. В тесной прихожей Энни гремела посудой, мы слышали как звенит чайное стекло и льется в раковине вода. И все же продолжали вести нашу беседу в поисках истины, которой нет.

— Сделаешь так, как хочу я. Это приказ. Ясно?

Мой сын не стал слушать. Сорвался из кресла и выбежал в коридор. Я настигла его у лифта.

— Ты привела в нашу семью Кеннета Пена, — возмутился Эдвин и грубо вдавил палец в красную кнопку. — Мне кажется, что наследник он, а не я.

— Врага удобнее держать на виду, сынок, — я потрепала его по щеке. Эдвин одернул мою руку. Теплоты он не ощутил. Только команду.

— Даже ценой расставания с отцом? И коротких встреч?

Я вздрогнула и попятилась к стене.

— Анри ушел сам. Но он вернется. Пен готов к сотрудничеству. Мы не можем позволить себе делиться туристами с «Премьером». Так и вижу, как газеты печатают статьи на тему «Властная Элизабетта не удержала мужа».

— Люди правду говорят, мама, — сказал мой сын и вошел в лифт.

Я вернулась в номер.

— Нашелся! — облегченным голосом воскликнула Энни и обняла меня. Потом вдруг посторонилась и сказала. — Клаус звонил из телефонной будки. Велел не выходить на улицу…

Альберта. Наследница

Автобус застрял в пробке на приморском бульваре. В одном звуке смешались ругань опаздывающих на работу людей, автомобильные гудки, плач детей и визгливые ноты нового хита Рози. Я вдруг ощутила на губах горячий поцелуй учителя, вспомнила его взгляд, улыбку, как он сжимал мою руку и выводил из хлебных крошечек название песни отца, как позвонила его жена и как я сбежала. Затем увидела банкноты в глазах Парика и твердо решила признаться — мой визит в гримерку навеян местью к Пену.

Патрик оплатил проезд, а я быстро выбралась на улицу и побежала к дому папы. Патрик за мной. Входная дверь не заперта. Толкаю ее и замираю на пороге — папа сидит в плетеном кресле, запивает хрустящую картошку вредным газированным напитком и слушает возню Моргана и Фомы на гитарах. Что произошло? Фома и Морган штурмом взяли его комнату?

— О, дочь, — папа передал банку с чипсами Фоме.

— Что ты здесь делаешь? — закричала я. — Не собирался же выходить!

— Поговорил по душам с твоими друзьями. Сама же уговаривала вмешаться.