Наследники

— С ЦК спорить трудно, да и самому интересно было посмотреть. На двух больших стройках побывал. Ребят оттуда пригласил в гости — пусть посмотрят, опыта поднаберутся. — Взглянув на часы, Анатолий испуганно охнул. — Забыл совсем, поехали к нам. Сейчас же едем!

— Что это так вдруг?

— Сегодня у Надьки день рождения.

Зарубин заупрямился:

— Не поеду. Я же там ни с кем не знаком, да и одет вон как…

Снегов, однако, ничего не хотел слушать.

Анатолий и Виктор появились у Снеговых, когда гости уже сидели за столом, заняв все стулья, кресла, диван. Встретили их отчаянным гвалтом:

— Товарищи, муж явился! Ура супругу!

— Хорош муж: у жены день рождения, а он где-то шатается.

— И почему ты, Надя, терпишь такого типа?

Анатолий спросил у жены:

— Зачем ты этих горлопанов позвала? Собьют они тебя с пути.

— Потише, Толик, а то и впрямь приму их советы.

Анатолий, обращаясь к гостям, прикрикнул:

— Тише вы, обрадовались, что хозяина нет. Вот представляю вам Виктора Зарубина.

— О, Зарубин! Знаем, знаменитый бригадир, — зашумели за столом.

— Не только бригадир, а мой боевой заместитель, — уточнил Анатолий.

Потом подозвал жену:

— Подойди, подойди сюда, отроковица. Как старший, указую тебе любить друга моего.

Надя подошла к Виктору. На вид ей с трудом можно было дать лет восемнадцать.

— Сколько же вам стукнуло? — пожимая руку Нади, спросил Виктор.

Надя со вздохом ответила:

— Уже двадцать.

— Почтенный возраст, ничего не скажешь, — тоже со вздохом согласился Виктор.

— А почему вы у нас ни разу не были? Анатолий все твердит: Зарубин, Зарубин. А какой он, этот самый Зарубин?

Виктор пожал плечами:

— Все штурмуем, все некогда.

— Он и сегодня не хотел ехать. Еле вытащил, — сказал Анатолий.

— Я просто не знал, что у тебя такая красивая жена, — отшутился Виктор, — а то бы и без приглашения поехал.

Шутку тут же подхватили, раздались восклицания:

— Ты слышишь, Толька? Нашел друга на свою голову. Теперь гляди в оба.

…Веселье длилось долго. Только когда стихли шумы на улицах и дружно, будто заранее сговорившись, погасли уличные фонари, а последние троллейбусы сонной стаей собрались у ворот парка, гости постепенно, нехотя стали по одному, по двое расходиться.

Виктора устроили спать на диване. Проводив последних любителей «посошка», Анатолий присел рядом.

— Ну, как тебе тут?

— Полный порядок. Лучше, чем дома.

— Может, опрокинем по маленькой на сон грядущий? Там есть какое-то слабенькое.

— Нет, не хочу.

— Не буду, не хочу… Что ты какой-то квелый сегодня?

— А ты что сюда заявился? Пригласил ночевать, а спать не даешь.

— Интересно, а когда ты у себя в палатке спишь, все на цыпочках ходят?

— У нас делу время — потехе час. Даже Быстров позавидовал: до чего же у вас, говорит, здорово. Хоть самому переселяйся в Лебяжье.

— Он к вашей бригаде просто неравнодушен.

— Он со всеми такой.

— Отвечу мудростью, которую теперь часто можно слышать: «Не сотвори себе кумира».

— Да нет. Я объективно.

— Ну, а как тебе мои друзья понравились?

— Ничего. Народ любопытный.

Анатолий вздохнул:

— Завидую я им, дьяволам, смертельно завидую.

— Почему?

— Ну как же! Васька Белов — это чернявый, цыганистый такой — на днях кандидатскую защитил, а Рыжий — мы все его так зовем, хотя имя и фамилия у него довольно поэтические — Станислав Розанов, — этот уже доктор, глядишь, скоро и Государственную премию получит. Ведущий конструктор какого-то хитрого агрегата для космических кораблей. В общем, стезя у всех прямая.

— Ну, а что же тебе мешает? Кандидатский у тебя, кажется, сдан? Кропай диссертацию, и вся недолга.

— Твоими бы устами да мед пить. Диссертация — это ведь не ля-ля разводить. Попотеть ох как придется.

— А как бы ты хотел?

— Хотел бы в единое слово я слить свою грусть и печаль, — продекламировал Анатолий и потянулся за папиросами. Виктор через минуту проговорил:

— Знаешь, Надя твоя мне понравилась. Прямо молодчина.

— Надька-то? Ничего. Ну и муж у нее тоже не из последних. Как думаешь?

Не ответив на шутку, Виктор продолжал:

— Хорошо, что неизбалованная. Посмотрел я, в руках у нее все так и горит. Сноровка чувствуется.

— У своей мамаши школу прошла. Знаешь, какая строгая мадам? Когда мы к ней в гости едем, так оба как к смотру готовимся. Полный допрос учиняет: и как на работе, и как учеба, и что купили, и что читали, и где бывали. Как школяров экзаменует.

— Выдающаяся у тебя теща. Повезло. Тут как-то, когда тебя не было, разыскала меня мать одной девушки с пятого участка. Приехала посмотреть, как живет дочь. И, увидев, что та обитает в палатке, а работает в бригаде штукатуров, такой концерт мне устроила, что я не знал, как ее в норму ввести. Это что же, говорит, за безобразие? Разве я дочь свою для такой жизни растила?

Прикурив сигарету, Зарубин продолжал: