Наследники

Вот тогда я и вспомнил этого парня и наш заводской вечер, на котором он выступал и рассказывал, как софийские станочники метод Пашки Орлова у себя применили. Между прочим, — улыбнулся Быстров, — наблюдательным оказался этот Благоев. Все спрашивал, как живет та девушка, что тем вечером командовала, — Снежко или Снежок? Запомнил тебя, одним словом. Когда уезжали из Болгарии, заявился он ко мне с двумя ящиками, один другого больше. На Старозаводской Серега с приятелями распотрошили их, как когда-то мы делали это с посылками твоих родителей.

— А как поживают наши ребята? Павлик где? Яша Бутенко, Морозов? Где Вилька?

— Павлик Орлов — начальник мастерских в НИИ, Морозов по-прежнему командует литейкой, Яша в центральную прессу подался, Костя Зайкин — у нас на «Химстрое».

— Чтобы воспоминания были полными, — включился в их разговор Крутилин, — могу сообщить, что Печенкин — он ведь тоже из ваших — работает у меня. Хозотделом заправляет.

— Я слышал, — сказал Алексей.

— Мотался как неприкаянный, пока я не вмешался. — И вдруг без всякого перехода спросил Быстрова: — А ты все на Старозаводской?

— Все там же.

— Почему же застрял? Квартиру-то ты уж, во всяком случае, заработал.

— Мать никуда двигаться не хочет. Серега тоже. Ну, а я… дома бываю раз в неделю, а то и реже.

— Позволь, значит, ты что же, все еще не женился?

Видя, что Крутилин собирается затеять целый разговор на эту тему, Быстров приложил к груди руки и с самым серьезным видом заявил:

— Пока не женился, но обещаю, что скоро это упущение исправлю. Все мои приятели — и близкие и далекие — усиленно толкают меня на этот шаг. Чувствую, мне не устоять. Поэтому давайте этот вопрос считать решенным. Без обсуждения. Ладно?

— Не надо — так не надо, тема специфическая, — усмехнувшись, согласился Крутилин. — Только смотри на свадьбу не забудь позвать.

Алексей пообещал:

— О чем разговор? Закатим свадьбу на всю Европу.

И через минуту обратился к Казакову:

— Петр Сергеевич, нам пора.

Глядя на Алексея лихорадочно блестевшими от спиртного глазами, Крутилин стал обиженно возражать:

— Ты же и не выпил еще и не съел ничего.

Ему вторил Казаков:

— И правда, Алексей Федорович. На стройку все равно поздно, а в Заречье успеете. Посидим малость.

— Нет, спасибо, мне пора.

В прихожей Лена тоже упрекнула Алексея:

— Что так торопишься, Алеша? Сколько лет не виделись и сколько еще не увидимся, посидел бы. И о себе ничего не рассказал.

— Да ведь и ты тоже больше помалкивала.

— Зато я всех заговорил, — загрохотал Крутилин. — Значит, надо встретиться еще раз, чтобы наговориться. Как, Алексей, смотришь на это?

Быстров отшутился:

— Но мы же договорились, встречаемся на моей свадьбе.

— Правильно. Прекрасно. Ловим на слове, — весело шумел Крутилин.

Но встретиться им пришлось гораздо раньше и совсем по другому поводу.

Глава XVIII. Разбитое не всегда склеишь

Это было уже третье письмо от матери за последние два месяца. Она просила приехать хоть ненадолго. Отец плох стал, на боли в сердце жалуется, все твердит, что не увидит тебя больше. О былой распре в письмах ни слова, как будто ее вовсе и не было.

Виктор зашел к Снегову, рассказал о письме. Тот ответил сразу:

— Конечно, поезжай немедленно, тут и раздумывать нечего. — И сам позвонил начальнику участка.

Собирала Виктора в дорогу вся бригада. Зайкин умчался на вокзал за билетом, двое ребят бегали по магазинам за покупками, потом сообща укладывали чемодан. На вокзал провожали целой гурьбой.

Утром Зарубин был уже в Шуге, а к середине дня на автобусе добрался до проселка на Литвиновку. Теперь надо было ловить попутную машину. Ее все не было и не было, и Виктор решил пойти пешком.

На полдороге его нагнала полуторка и, обдав серой клубящейся пылью, остановилась. Из кабины выглянул рыжий кудрявый парень.

— Куда направляетесь, молодой человек? Может, подвезти?

Зарубин сел в нагретую солнцем кабину. Парень оказался на редкость жизнерадостным.

Когда Виктор рассказал о болезни отца, он с минуту помолчал, а потом бодро успокоил:

— Оклемается. Старики народ крепкий. Вот увидит сына, поднаберется силенок и встанет на ноги. — Заметив, что Виктор удивленно взглянул на него, парень пояснил: — А что? Ничего удивительного. Академик Павлов, как я слыхал, этим самым психологическим факторам придавал первостепенное значение. Так что вы не расстраивайтесь, все будет в порядке.

Он тут же начал рассказывать о себе: «Фамилия моя Горошкин, работаю в МТС, возил в Шугу директора».

Потом стал знакомить пассажира с окрестными деревнями и селами. Он знал здесь все: колхозы и людей, деревни и фермы, речки и поля — и всему давал характеристику.