Наследники Ассарта

— Это плохо, — сказал генерал Ги Ор. Хотя выражение его лица явно противоречило сказанному.

— Куда уж хуже, — подтвердил старший капрал с усмешкой.

— Охранитель словно чуял, — сказал генерал и хлопнул ладонью по расстеленному плану. — Видишь, у него штурм Жилища назначен на завтрашний день.

— Но сам-то наш Предводитель исчез, — молвил старший капрал без особого сожаления. — А уж ты как-нибудь потянешь время.

— Лучше бы, конечно, он был здесь… — молвил генерал.

Старший капрал лишь развел руками.

Рассчитывалось ведь иначе: Предводитель Армад останется на своем посту и лично отдаст приказ о выводе войск из города и движении на Калюск. Точно так же, как остались и генерал, и старший капрал. Но с Предводителем так не получилось. То есть убрать его удалось, а вот скопировать почему-то — нет. Что-то мешало.

— Однако, — сказал генерал, — времени у нас не очень-то много. Войска дойдут до Мертвого кольца; займут рубежи, простоят день, другой — а войск Яширы все не будет. В такой ситуации разберется не то что генерал, но и любой командир взвода, или как это тут: копья?

— Копье — это рота, — поправил старший капрал чуть усмехнувшись.

— Ну, пусть будет стрела, все равно. Следовательно — если я буду слишком уж явно тянуть, меня просто сковырнут, не поглядев, что я — Ги Ор Победоносный. Соберут военный совет и решат — немедленный приступ.

— Хуже ничего не придумаешь, — пробормотал Ур Сют. — А когда ты собираешься посадить тут транспорты с пленными и объявить посадку?

— Тогда же, когда и ты, — сердито ответил генерал. — Не раньше чем через три дня. И нечего кивать на меня: ты и сам в курсе.

— Ну да, — кивнул старший капрал. — Я там тебе сапоги чищу, кушать подаю — разве что горшок за тобою не выношу.

— Брось, — сказал генерал. — Тот капрал по этому поводу не переживает. Привык. А тут… Ну, не я же распределял роли. А кстати, как у тебя с этой женщиной? По-моему, она тебя крепко зацепила?

— Не успел даже разглядеть ее. Скажи лучше, Твоя Победность, что будем сейчас делать? Картинка-то вырисовывается — при нашем понимании событий — вовсе невеселая. Бросятся все ведь на Жилище, и такая начнется заваруха, что все наши труды — псу под хвост.

* * *

Командир Георгий и Советник стояли на самом верху локационной башни, на военном космодроме мира Хапорим, наблюдая за тем, как пять тысяч ассаритов — усталые, обтрепанные, злые — длинной вереницей приближаются к грузовому люку очередного транспорта. Садиться власти Хапорима разрешили только одному; второй транспорт мог опуститься лишь после того, как первый взлетит. В мире Хапорим Ассарту упорно не доверяли — сколько ни убеждай их, что планета — вернее, Власть ее — о войнах более не помышляет. Это затягивало время, и командир Георгий заметно нервничал.

— Не понимаю, командир, — сказал Советник, подняв глаза на Георгия. — Мне думается, несколько часов не делают погоды: теперь, когда главный противник не существует более…

И он невольно поморщился, вспомнив о зрелище, какое представляла собой каюта Охранителя, когда — после очередного нырка — он хотел было навестить пленника. Стены в крови, и лохмотья, которые трудно было даже назвать плотью.

— Вы, наверное, помните, — ответил на это Георгий, — что иногда о ком-то говорят: мертвый, он страшнее живого.

— Я знаю, — вздохнул Советник, — что вы имеете в виду. Но, может быть, он заблудится где-нибудь? Пространство велико и неласково.

— Оно жестоко, — согласился Георгий. — Но не для людей Космоса. И он не заблудится…

Транспорт внизу уже закрыл люки и подал предстартовые сигналы.

* * *

Картинка и в самом деле была угрожающей. С началом штурма Жилища и одного выстрела было бы достаточно, чтобы предохранительный механизм сработал — и на Ассарте началась Смена Разумов. Новые Цари Природы из глубины выступили бы на поверхность, чтобы довершить дело уничтожения человечества, давно и успешно начатое им самим, смести в мусорное ведро прошлого не оправдавших себя — и занять их место. У природы всегда множество запасных вариантов, потому что не человек, к счастью, творил ее; иначе она давно уже превратилась бы во что-то иное: Дух всегда находит формы для своего проявления, смысл же их чаще остается для нас непонятным. На этот же раз понять было нетрудно.

Спасение было в одном: ни единого выстрела. Ни одного. Хотя в масштабах планеты один выстрел — ничто. Меньше, чем ничто. Тепловой эффект его не поднимет температуры окружающей среды и на тысячную долю градуса. Энергия летящей пули не поколеблет планеты. И тем не менее, любой излом начинается в одной крохотной точке. И может быть, именно этой крохотной вибрации достаточно, чтобы началось неудержимое, всесокрушающее движение смены не цивилизаций даже, но самого способа жизни.