Наследники Дерсу. Пасека

Сергей читал страницу за страницей великой книги под названием «тайга». Чем выше поднимались к вершине, тем объёмнее становилась чаша долины, а сопки нескончаемыми громадами волн напоминали сказочный зелёный океан. Изумрудным блеском сияли разлапистые кроны кедров, синевой – островерхие пихты и ели, благородными самоцветами – цветущие липы.

Фёдор часто прикладывал бинокль к глазам и пытался рассмотреть соцветия на липах. Чем больше цветков и слаще они на вкус, тем обильнее взяток у пчёл.

Золотистые прилистники у раскрытых бутонов придавали деревьям нарядный вид. В это время липу ни с чем не спутаешь, она издаёт нежный аромат. За первыми цветами спешат распуститься вторые, третьи бутоны. И вот липа полыхает золотистым пламенем снизу доверху, качает согнувшимися от тяжести нектара ветвями. Затем блеск соцветий тускнеет, и падают на землю коричневые семена орешков, такие вкусные, если раздавить косточку зубами. Мягкая липка. А сила целебная скрыта в ней необыкновенная. Знают это люди и ценят.

Они остановились на вершине сопки у молодой липы рядом с опорой высоковольтной линии, вспугнув ворон. Те лениво и недовольно поднялись в воздух и, кружась, закаркали противно и надоедливо.

– Пугнуть их, что ли? – спросил Фёдор и, не ожидая ответа, добавил: – Патрона жалко.

– Раскаркались. Не к добру это. – Сергей отвёл взгляд от цветущего фиолетовыми метёлками кедра, завязи шишек.

За криком птиц ему послышался треск. Насторожился и Фёдор.

– Сухая ветка упала, – решили они.

Сергей опять погрузился в размышления о том, какие богатства скрываются под кронами деревьев, мечтая увидеть дикий женьшень.

– Ты что, оглох? – окликнул его Фёдор и подал ветку с листьями.

Вначале лесник не понял, что это молодой, с первыми бутонами, стволик липки.

– Попробуй, какие цветы сладкие, – совал Федька.

– Зачем ты так? Лет-то ей – моя ровесница, наклонил бы да попробовал! Зачем под корень рубить?

Сжав в кулаке стволик, он буравил Фёдора взглядом:

– Ну, скажи, зачем тебе надо было рубить эту совсем ещё молодую липу? Она-то и зацвела только в первый раз!

– Что?.. Вот эту липу жалко? Под опорой её всё равно вырубят, – протянул Федька. – Липу ему жалко… Ты леспромхоз уйми! Видел я таких защитников природы!

– Да что ты всё леспромхоз да леспромхоз! Липа законом охраняется, её рубить не положено. Да и здесь, пока её вырубят, десятки лет пройдут. Она ж никому не мешает, а пчёлам взяток и семена птицам.

У Фёдора желваки заходили, он торопливо стал вкладывать свою финку в ножны.

– Ты поговори, поговори…

– Испугался, смотри, – Сергея внутри колотило, спазм схватывал горло, но он себя держал в руках и, прищурившись, продолжал, – неужели ты так ослеп и оглох, что даже красоты не замечаешь? Для тебя что самое главное? Деньги?! Жаль, что нам и завтра быть вместе!!

– Да, Серёжа, – протянул Фёдор издевательски, – разбойник я, по-твоему? Но я и не фермер какой-нибудь зарубежный! Я не могу уволиться с работы и иметь огромную пасеку! Закон не позволяет! Я могу пчёлами заниматься только по выходным, в свободное время от работы на производстве! А жить-то хочется лучше! Детей поднимать! Да на таких, как я, план по мёду можно было бы перевыполнять. Совхоз-то, заметь, не за мёд, а за кроликов только и отчитывается хорошо. А я могу делать мёд. Много мёда! И отличного качества. Как у дядьки, Николая Тихоновича. Зрелого. В рамках. Печатного. И на экспорт бы гнал! Но разве мне дадут развернуться?!

«А, пожалуй, смог бы, – не мог не согласиться про себя Сергей, – и пчёл он знает, и работать умеет. И предприимчивости не занимать».

– Дай мне пару стариков, тракторишко задрыганный, и я вам такое покажу, на уши встанете. Ну, арендуй ты мне, лесник, вот эти сопки! Лет на пятьдесят! Чтоб я тут мог стационарную пасеку обустроить!.. Хозяева! – Он презрительно сплюнул на траву, зло глянул на Сергея. – Бывай! Мы на таволожку с Николаем отдельно от вас встанем! Праведники выискались! Смотри, на медведя не нарвись! Он в тайге хозяин! – и, отвернувшись, зашагал в сторону пасеки.

Сергей присел у пенька срубленной липки, провёл пальцем по влажному срезу ствола. Рядом валялись тонкие веточки с расцветшими бутонами. Их белые венчики с крупными тычинками излучали аромат, на одном из цветков сидела измазанная в пыльце пчела и, устало дыша, судорожно сжимала тельце.

– Тайга… – прошептал Сергей вслух, огорчённый неприятным разговором. – Сколько же у тебя хозяев?