Наследники Дерсу. Пасека

Выставив на стол бутылки рядом с деликатесами, присел рядом, осмотрел пасеку. Просторная поляна заставлена одно– и двухкорпусными ульями. У липы была отпилена ветка, видимо, с неё недавно сняли рой.

– Ты бы убрал дефициты… Приедет начальство – что скажешь?

– Заехал друг навестить, продукты привёз.

– А кто это?

– Инженер из лесхоза Фунтиков, не узнал его мотоцикл?

– А сам он где?

– За роями в лес подался, – пасечник кивнул в сторону склона, – кругом или начальство, или дальние родственники. Шефы, одним словом. Прохода нет. И ты за пчёлами? Я ж тебе когда говорил! После липы приезжай, нет времени тебе отводки делать, сейчас мёд идёт, – проворчал слегка выпивший пасечник. От жары его разморило, он походил на обозлённого добряка.

– Что, начальство жалуешь больше, чем меня? – подтрунивал над ним Федька. – Пить будешь?

– Нет, работать надо.

– Мне тоже.

– Рои пошли, не успеваю ульи просматривать, не знаю, что и делать. Вон сразу из трёх выходят. Поймаешь – твои, не поймаешь – в тайгу уйдут, на меня не пеняй.

– А вода где?

– Вон – ведро, вон – ручей, снимай, коли не лень. Мне мёд качать надо, а помощник вчера, на ночь глядя, в село к зазнобе подался и всё ещё не объявился. Не разорваться же одному!

Фёдор, не теряя времени, поспешил к «Запорожцу», принёс разноски с рамками, сбегал к ручью за водой. Рой привился на кусте жасмина. Фёдор подставил под него разноску и стал кружкой выплёскивать из ведра воду, создавая искусственный дождь. Потом резко тряхнул куст на рамки, и пчёлы гроздью упали в разноску, облепив её со всех сторон и рассыпавшись по траве. Довольный, что очень легко справился с одним роем, он оставил пчёл собираться семьёй.

Увидав, куда направился второй рой, побежал с разноской и ножовкой на край поляны. Пришлось залезть на дерево и спилить ветку с роем. Пчёлы рассыпались по земле, и Фёдор накрыл их сушью, подождал, пока они облепят рамки, и поставил их в разноску: «Сильные семьи, – радовался Фёдор, – ещё соберут по ведру мёда, не меньше». Третий рой улетел, скрывшись из вида.

На поляну из леса вышел Фунтиков в выгоревшем энцефалитном костюме, с небритым и вспотевшим лицом. Переноску с пойманным роем поставил на сиденье люльки мотоцикла, прикрыл чехлом. Только было направился под навес попрощаться, как к нему вплотную подошёл Фёдор.

– О! Какие люди! – с иронией грубо пропел Басаргин, приветствуя Фунтикова и протягивая руку. – С удачной находкой!

– Да и ты время не терял, – ответил холодно на приветствие инженер охраны леса, узнав земляка.

– Что-то далеко от Кавалерово рои собираешь, сосед, что, ближе не было?

– Мы стоим тут неподалёку.

Фунтиков, выйдя на пенсию, прибился к знакомым пчеловодам и переезжал с ними с места на место весь сезон.

– А помнишь, ты мне писал, что Ломакина Лена со студентом шашни завела? – жёстко спросил Фёдор, решив припомнить инженеру старое после недавнего разговора с Леной.

– Да веселилась она с тем студентом! Это же все заметили в лесхозе. Уговаривал её поехать с ним, учиться, ну, и прочее… В институт поступить, мол, поможет.

– А ты что писал? Что она пу-та-лась! – зло, глядя в глаза, произнёс Фёдор. – А ты сам-то видел, что она путалась?

– Так и ты хорош! Взял бы да и сам проверил, а потом уж и бросал девку, если виновата!

– Гад! Смотри, попадёшься мне в тайге без свидетелей – застрелю! Я тебе этого не прощу! Ты всё понял?!

Фунтиков, по-быстрому попрощавшись с хозяином, завёл мотоцикл и, с места рванув на полном газе, помчал, подпрыгивая люлькой по ухабам лесной дороги.

Фёдор пошёл под навес выпить чаю с одноклассником и успокоиться.

– Смотри, Илья, какой гад! – пылал он негодованием. – Я из-за него такую девчонку потерял! Он мне в армию написал про Ленку Ломакину и какого-то студента. А мой друг накануне тоже письмо получил от своей девчонки, что ждать она не будет. Мы оба переживали, ну, я под это настроение и поддался. Пошли с ним в увольнение и познакомились у кинотеатра с двумя подружками. Оба вскоре женились – назло, как мы думали, своим бывшим. С первыми встречными зарегистрировались, чтобы боль снять. И ничего, хорошие девчонки оказались, живём, дети растут у обоих. Куда теперь дёргаться? Сына своего никому не отдам! А бабы, это так – самки! Их дело детей растить, а наше – в дом нести добычу: мясо, соболей, мёд, шишки. Ничего, встану на ноги – дом поставлю и «Ниву» куплю! Какие мои годы! Жизнь только начинается!

Вернувшись на пасеку, Фёдор пересадил из ящиков пойманные рои в запасные улья, предложил Сергею сходить на высоковольтную линию посмотреть на липы, сколько им осталось цвести, чтобы вовремя уехать к морю, где цветение только начнётся.

Просеку затянуло порослью дубов и лип. За ноги цеплялся кустарник, обвитый лианами лимонника и винограда. На ободранную бульдозерами почву осенью легли семена, с приходом весны они проросли, зацепились корешками.

Удивительна тяга к жизни у всего, живущего под солнцем!