Наследники Дерсу. Пасека

– Мечтаю порыбачить, – Сергей поймал себя на мысли, что его чувство одиночества сейчас уже не прежнее, а словно разбавленное на двоих, – как-нибудь хочу выбрать время и провести ночь у костра, застать утренний и вечерний клёв. Хочу привыкнуть к тайге. Шишковали прошлой осенью. Пошли порыбачить, так меня бурый медведь так шуганул со своего места, что я драпал без оглядки. Медведь бурый, громадина, похоже, что он в том ручье кету ловил. Видел тигриные следы мамки с малышами и как барсучонок с харзой дрался. А зима прошла незаметно. Мы неподалёку от посёлка вели рубки ухода, а на ночь домой.

– Сейчас у ореха маньчжурского перестал сок бежать, кленовый течёт, не пробовал? И берёза на южных склонах в конце апреля начинает плакать, – Лена обрадованно поддержала разговор о тайге.

– Как? И с ореха можно сок пить?

– Конечно. Папка приносит. Самый вкусный – кленовый, он сладкий. Но он быстро отходит, а вот с берёз можно наготовить на всё лето. Чуток сахара в бутыли, он к лету резким станет, и окрошка на нём просто прелесть. В жару хороша. Освежает. Мы в детстве бегали в лес, банки трёхлитровые поставим под берёзы, мальчишки подсекут, желобки пристроят, и мы ждём, пока набежит, чтобы свежий, пахнущий берестой, попить. А пока ждём, разводим костёр, картошки на углях напечём, сальца на прутик нанижем и жарим. С хлебом, подпечённым на огне. Вкусно. А кругом тишина, и слышно, как звонко падают капельки сока в банку. Стволы вокруг белые-белые и небо синее-синее…

Сергея поразил рассказ Лены.

– И вы ночевали весной в лесу?

– Нет. По вечерним сумеркам домой убегали. Холодно. Простыть можно. Да и родители разве отпустят? Тут бы такой переполох был. А с папкой ночевали на рыбалке летом.

– Ты тоже, похоже, рыбачишь?

– Рыбачить люблю и за ягодой, и по грибы, и за орехами сходить. Я у папки за сына. Всему обучил. И на мотоцикле ездить. И стрелять из охотничьего ружья. Но убивать птиц и зверей не могу. Плачут они, умирая. Слёзы на глазах.

– Мне тоже не доводилось охотиться, не любитель. – Сергей снова вспомнил свою встречу с медведем осенью, когда шишковали, клацанье когтей о камни, брызги воды, искрящийся на солнце мех громадного зверя. – Я на Иртыше вырос. У нас в степи овец у чабанов режут не люди, а волки. На них волчатники ходят в логово и отнимают малышей. Видел как-то выводок из шестерых очень похожих друг на друга маленьких волчат, все усыпаны красными блохами. Иногда люди берут молодняк на воспитание, одомашнивают, потом сажают на цепь для охраны дома. Очень умные звери. Ещё арбузы растут у нас огромные, на двадцать пять килограммов. А вот порыбачить на таёжной речке на удочку я с удовольствием бы выбрался.

– К концу этого месяца, когда лёд сойдёт, ленок поднимается в верховья ручьёв икру метать. Можно за Лужки съездить, рядом с трассой порыбачить. Или попозже, в июне, на Даданцы. Это там, где папка с пчёлами стоит, а чуть дальше Иванов ключ – рыбное место.

– А в пятницу, под выходные, удастся?

– Конечно. И на мотоцикле папкином можно.

– У меня тоже права есть. В техникуме учили трактор, грузовой автомобиль и мотоцикл водить. Технику-лесоводу положено рабочие профессии иметь. Зимой помогал на санитарных рубках старые кедры да ели валить для цеха ширпотреба. Накопил немного денег, «ИЖ-Юпитер» или «Урал» с коляской купить. Их по разнарядке на лесхоз можно ждать. Нет, чтоб в магазинах продавали!

– Их выделяют передовикам, но бывают изредка и в магазине. В посёлке жить рядом с тайгой и безвылазно сидеть дома – не интересно. С весны до осени есть что собирать. В мае – черемша и папоротник, в июне – жимолость и земляника, в августе – малина, голубица и грибы, можно и за женьшенем сходить, в сентябре – брусника, в октябре и ноябре – шишка кедровая падает на землю. Зимой вот только скучно, но можно вязать, шить, книжки читать.

– А в Дом культуры на танцы разве не ходишь?

– В моём возрасте уже в ресторан девушек приглашают.

– И мне можно тебя пригласить?

– Попробуй. А что? Я пойду. Меня ещё никто не звал.

– Прекрасно! У нас уже целый план мероприятий намечается, похоже.

Сергей всё больше проникался симпатией к Лене. Привлекала её непосредственность и то, что ведёт себя так, словно они знакомы уже целую вечность. «А ведь на деле, – подумал он, – мы и встречались-то мимолётом то по пути на работу в лесхоз, то на улице, то в конторе слегка общались, поглядывая друг на друга». Теперь, когда она была совсем рядом, он рассмотрел приятный овал её лица, чёлку, аккуратно уложенные и подстриженные волосы, спадавшие на воротник куртки и плечи. И чем дольше он к ней присматривался и слушал тихий, спокойный, похожий на музыку голос, рассказ о своей жизни, тем она становилась ближе и желаннее.

– А ты-то сам не бегаешь по выходным на танцы? – лукаво глянув, посмотрела в глаза Сергею.

– Зимой дни короткие, с работы в баньку надо, поужинать и заниматься.

– И чем же?