Наследники Эдема

Люди же остались за пределами, и почему так произошло, никто толком не знает. Как объяснил Эргол, есть распространенное мнение, будто Отец настолько разгневался на непослушных детей своих, что раз и навсегда запретил касаться Сферы. Ведь созданы мы по образу и подобию не только внешне, но и в каждом из нас присутствует частичка божественной сущности. А такими созданиями невозможно управлять.

Была и вторая версия, более пессимистичная. Ее мало кто принимал, ибо в ней Отец упоминался не самым лучшим образом. По крайней мере, в Лапире даже официально запретили подобные публичные рассуждения. Кому приятно слышать, что ты всего лишь отбракованный генетический мусор? Изгои, без права вернуться домой. Несостоявшаяся раса наследников Эдема – уникального мира-лаборатории, дающего безграничные возможности.

Однако были и такие, кто полностью верил в эту мрачную легенду. Они звали себя Истинными Наследниками. Коалиция трех могущественных миров, посвятивших тысячи лет своей истории кровавым походам в поисках мифического Эдема. Тоталитарное общество с очень сложной системой, понять которую я так и не смог. Все бы ничего, но в одну из их священных обязанностей входила чистка того самого генетического мусора, кем являлись все прочие представители человеческой расы.

И вот однажды произошел прорыв с Внутренней Стороны. Единичный случай, заставивший всех вздрогнуть. Оказалось, нерушимый барьер не такой уж прочный. Кто и когда допустил ошибку, благодаря которой случился контакт? Мало верилось, что один маленький спиллянин мог самостоятельно пробиться. Здесь имело место быть что-то совсем другое.

Эргол уверял, будто сам факт такой возможности появился именно в момент, когда уходил Айзек. Произошел спонтанный сдвиг пространства, обозначивший некую прореху в его ткани. Или не спонтанный? Кто-то помог?

Вот если бы люди по эту сторону знали про Ледник, то наверное, могли ответить на многие вопросы. Да, они имели возможность перемещаться между мирами, но использовали совсем другую технологию. Когда мы начали обсуждать это, вскоре выяснилось, что ни я, ни Эргол, и уж тем более Гэйли, не можем друг друга понять. Мои новые знакомые отказывались верить, что я путешествовал при помощи субмара и ледяной аномалии. Девушка даже рассмеялась, и назвала меня дикарем. Не в обиду, конечно. Но как еще думать, если где-то в глубине корабля находится некий генератор, создающий пространственный тоннель? Они зовут это «проколом», но суть-то не меняется. Если бы кто-нибудь сказал, что может летать на мясорубке или смотреть футбол по чайнику, то ему нужно было бы долго меня уговаривать не вызывать ребят в белых халатах. Для каждой проблемы есть свой традиционный способ решения, и никак иначе.

А я вот летал на мясорубке. Вернее на приборе, созданном для облегчения жизни бедолагам, страдающим от синдрома Траума. Каждый из людей с Внешней Стороны носил на себе субмар, призванный записывать память хозяина, чтобы после очередного приступа амнезии вернуть воспоминания обратно. Я видел его действие на Гэйли, и очень тогда удивился. А оказалось, субмар использовался в соответствии с инструкцией.

Но факт оставался фактом. Я летал на мясорубке, и вместе со мной летали еще десятки «кротов» Земли. Не говоря уже о представителях других рас, которые, собственно, принесли нам субмары и научили ими пользоваться. Тут невольно вспоминается история про туземцев и стеклянные бутылки. Для кого-то емкости, а для других – подарки Богов. Но вот вопрос, откуда взялись приборы с Внутренней Стороны и кто их принес, остался открытым. Возможно, кроме Айзека еще кто-то мог пробить барьер?

Когда я попытался выяснить у Эргола принцип действия субмаров, то меня поджидал еще один сюрприз.

– А что ты удивляешься? – проговорил тот. – Наша цивилизация существует за счет ресурсов, оставленных Отцом. Какой смысл что-то изобретать, когда все это уже есть? Бери и пользуйся.

– А как же любопытство? – не сдавался я. – Именно оно всегда двигало прогресс.

– У вас всерьез так принято считать? – удивилась Гэйли.

Я не успел ничего ответить, как Эргол вдруг вскочил на ноги и принялся размахивать своими стальными ручищами.

– Любопытство?! – взревел он. – Да все любопытные погибли еще в самом начале! Вся наша история утонула в крови тех, кто желал разобраться в доставшейся нам технике. Подарки Отца нельзя разбирать, иначе следует суровое наказание. Поэтому в процессе естественного отбора мы научились самому важному – осторожности.

– То есть получается, вы ничего не производите, – подытожил я. – Странная позиция для людей.

– Почему же странная? – Гэйли растерянно посмотрела на Эргола. – Мы производим…

Тут девушка замялась, видимо, так и не сумев найти подходящий аргумент. Но Эргол решил прикрыть ее промах.

– Не морочь девчонке голову, – проскрежетал он. – Я и мои коллеги занимаемся исследованиями. Разве это не производство? Научный труд бывает неимоверно тяжелым.