Наследники империи

– Силой Тени, мы заключаем тебя в сталь, царь Локарон! – провозгласил ведущий Тень. – В ней ты продолжишь свое бессмертие! И смерть придет к тебе лишь с восходом полночной звезды!

Хобот смерча вонзился в клинок, увлекая призрак Локарона. Земля вздыбилась, из самой глубины поднялись каменные пласты, наползая друг на друга и образуя приземистое глухое строение вокруг меча. Через несколько мгновений сотворенную силой Тени гробницу засыпало землей, посреди равнины возник курган.

– Никому не дано противостоять Тени, – произнес старец.

* * *

Впервые за много лет Хорум заметно оживился. Причиной тому послужил не только объявленный день свадьбы молодого легардийского князя Кадония и Ирреи, дочери правителя Велихарии. Вместе с царицей Лигией к городу подошло пятнадцатитысячное войско ополчения из числа горожан и селян побережья, новые люди наводнили Хорум. Вслед за ополчением центральных провинций Арамеи в родные края возвращались беженцы. Весть о победе над войском хишимерцев и армией мертвых самого Тота, разлетелась по всей империи и крестьяне, покинувшие свои земли в поисках спасения, сотнями потянулись обратно. Так же пришли и многочисленные обозы, груженные провизией. Не считаясь с мнением князей, Аррелий распорядился выдать припасы жителям, возвращавшимся в разоренную провинцию. Злые языки поговаривали, что на это действие самого жесткого князя Арамеи и советника императора подвигла вовсе не добросердечность или сочувствие к нуждам крестьян, а лишь стремление избежать голодного бунта и смуты среди народа. Вероятнее всего, так оно и было, но обыватели с восторгом приняли дары от имени императора.

Близ Хорума, где уже стояли два стана – отрядов арамейских князей и гипитов, стихийно возник еще один походный город. Прибывающие из дальних земель женщины и дети отыскивали здесь своих мужчин, что оставались в ополчении для защиты Хорума, чтобы вместе продолжать путь в свои покинутые селения восстанавливать разрушенное хозяйство. Многих ожидали дурные вести, далеко не все ополченцы уцелели в недавних битвах, многие нашли упокоение в общей братской могиле, еще больше получили увечья в сражении. Но даже это не могло омрачить общего приподнятого настроения, простому люду очень хотелось верить, что теперь все их беды позади, ведь сам император пришел защитить их, и теперь уже никакой враг не осмелится прийти на землю Арамеи.

– Папа! Папа! – услышал Далман знакомый голосок.

К нему подбежал младший сынишка. Крестьянин похватил сына на руки, смеясь, подбросил вверх и прижал к груди.

– Живой, – счастливо прошептала жена, обнимая Далмана.

– Живой, – подтвердил крестьянин, поцеловав жену.

Окинув взглядом старших сыновей, он спросил:

– Как вы?

– Нормально, – отозвались те сдержанно, как и подобает уже почти взрослым мужчинам.

– Трудно пришлось? – участливо спросила жена.

– Выстояли, – так же сдержанно ответил Далман. – Где все наши? Идем к ним. Пора возвращаться домой.

Из Хорума послышался звон храмового колокола.

– Что там, папа? – полюбопытствовал младший сын.

– Наш князь дочку замуж выдает, – пояснил Далман. – Там сегодня праздник.

– А ты видел князя?

– И его видел, и дочь его, и много кого еще. Дома все расскажу. Идемте.

В самом Хоруме тем временем действительно разворачивалось свадебное торжество. Звон храмового колокола возвестил всей округе о заключении нового союза. В церемонии свадебного обряда сплелись традиции арамейцев, принятые еще в бытность их обитания в лесах, и дромидийского культа, принятого большинством населения империи. Клятву верности молодоженов друг другу принял сам верховный жрец Дромидиона Аммат в присутствии высоких гостей, императора Рисстания и царицы Лигии.

Торжество обещало стать незабываемым для молодых не только из-за присутствия императорской семьи – в Хоруме на этот момент оказались и все князья Арамеи, а так же вожди гипитских племен. Хотя событие и оказалось неожиданным для большинства гостей, все приглашенные постарались достойно одарить виновников торжества. Не ударил в грязь лицом и сам Литарий – на столы, накрытые для гостей прямо под открытым небом, выставили все самое лучшее, что только нашлось в княжеских кладовых.

Произнося заздравные речи во славу молодоженов, меж собой князья вполголоса вели совсем другие разговоры. Недавно был получен приказ готовить княжеские отряды к новому походу, что совсем не вызвало восторга ни у предводителей арамейских родов, ни у простых воинов. Но выражать свое недовольство открыто не решался никто. Если еще и можно было рассчитывать на мягкость и милосердие императора и царицы, то ждать того же от Аррелия не приходилось. Доказательством решительности императорского советника служило войско ополчения, так неожиданно пополнившее полк императорской гвардии и создавшее значительный перевес в силах, за опасные речи можно было поплатиться титулом, а то и головой.

– К чему нам этот Маграхир? – тихо ворчали одни. – Будто других забот мало.