Наследники мира

Сжимая пальцами холодный камень парапета, я бросил взгляд на осколки горшка и рассыпавшуюся землю. Всё же это была не ваза, хотя тогда было и неважно, теперь уж точно. Мне не хотелось уходить отсюда. Из дверей, ведущих в зал, доносились звуки музыки и смех, но я старался не обращать на них внимания и поднял взгляд к небу и огромной луне, что зависла над городом. Вся моя жизнь казалась какой-то бессмысленной и пустой, как бы я ни пытался когда-то заполнить её.

Первые годы моей жизни протекали не так, как у любого человека, и я должен был бы гордиться этим. Вот только тут нечем гордиться. Сразу после моего рождения Венториэль, Бог тьмы, хаоса и разрушений, занимавший в те времена ещё и должность Бога смерти вместо Хенорпа, забрал меня, ведь считал своим сыном. Ни один другой мальчик не мог похвастаться тем, что его растил и воспитывал Бог, а я не собирался этим хвастаться. Ведь не понимал, что других людей, таких, как я, в мире больше нет. Все свои знания и умения я перенял у Венториэля. Можно смело сказать, что я стал тем, кто я был только благодаря ему. Но я не испытывал благодарности, ведь и тем, кто я есть сейчас, я тоже обязан именно ему.

Хоть Бог и считал себя моим отцом, я всё равно выступал в роли заложника, на котором он вымещал злость, когда моя мать, бывшая королева Брундерка, сестра отца Эдгара, отказывалась выполнять приказы. К двадцати годам вся моя спина была исполосована следами от кнута, играющими основную роль как и в моём воспитании, так и в наказании нашей с Вентирой матери. Эти воспоминания навсегда останутся со мной, и никуда от них мне не деться. Жаль, что Бог жизни не стёр их из моей памяти так же, как избавил от шрамов на теле в нашу с ним единственную встречу.

Венториэль был виновником всего, что случилось со мной в этой жизни. Каждое негативное событие оказывалось связано исключительно с ним, и я просто не мог не ненавидеть его.

– У меня есть к тебе предложение, – рядом неожиданно раздался на редкость приятный мужской голос, и я обернулся.

Фигура в чёрном балахоне, полностью скрывающая тело и пряча лицо под капюшоном, стояла в метре за моей спиной, распространяя тьму вокруг себя и делая всё пространство балкона более мрачным.

– Я не обсуждаю никаких предложений с Богами, – сразу отрезал я и направился к выходу, не намереваясь продолжать этот разговор.

– Даже если оно спасёт Вентиру и весь мир? – стоило ему это сказать, и я остановился на полушаге, уже почти протянув ладонь к ручке двери. Через идеально чистые стёкла мне открывался вид на зал, где продолжали веселиться люди. Парочки танцевали, смеялись, более престарелые и полные гости оставались за столами и опустошали кубки. Мне вспомнились слова Вентиры, сказанные ею однажды на свадьбе нашего общего кузена, короля Эдгара. «Я хочу, чтобы они все сгорели вместе с миром», – эти слова её голосом повторились у меня в голове.

– Вентира не хотела спасать мир, – тихо произнёс я. – Она хотела спасти лишь себя и дочь. Она сама спасена, а её дочь мирно доживёт до своей естественной смерти, и только после этого вы уничтожите мир. Таков уговор.

– У Вентиры был один шанс на спасение, и она его проиграла.

Когда существо это сказало, я обернулся на него. Кровь отхлынула от лица, и прохладный ветер обдул его, делая кожу ещё холоднее, чем она и так стала.

– Значит, Зеланис прав, и это всё-таки не она, – у меня были сомнения, но я не хотел верить до самого конца, но, если Бог подтверждает это лично, тешить себя надеждами не стоит.

– Не она. Больше бессмертных тел для них я не нашёл. Проверять саму девочку слишком опасно, а кто-то является к ней в виде матери и завуалировано подговаривает к прыжкам с балкона и другим способам самоубийства. Ты это и без меня знаешь, а вычислить его я так и не смог.

Этот момент я и правда знал с того самого первого раза, как застукал девушку на парапете, и она заикнулась про мать. Как бы мы с Велиантом ни старались образумить её, хотя больше слов сказал первый заместитель, ведь я велел себе не общаться с принцессой, но наши уговоры не действовали. Время от времени мои глаза натыкались на фигуру девушки, стоявшей на самом краю каменного парапета, а сердце замирало от страха за неё.

– Зачем ты говоришь мне всё это? – развёл я руками, не понимая смысла визита, а ещё больше опасаясь цены, которую собеседник мог потребовать в плату за то, что рассказал.

– Я знаю способ спасти их, но мне будет нужна твоя помощь.

Я рассмеялся ему в лицо. Ничего смешнее в жизни не слышал. Передо мной стояла фигура в балахоне, в виде которой обычно являлся Бог смерти, когда не принимал облика людей, и просила меня о помощи. Меня? Однорукого короля, лишившегося сил многие годы назад? Неужели в их рядах сейчас всё настолько плохо, что пришлось опуститься до обращения ко мне?

– Какая? – поинтересовался я, успокоившись и перестав смеяться.

– Это я озвучу позже, когда приду за окончательным ответом. Мне следует многое подготовить. Но я должен знать, что сделаю это не напрасно, и ты хотя бы подумаешь над моим предложением.