Наследники отречения

 Карл в отличие от меня, был бодр и почти счастлив. О чем он думал и в чем черпал такие силы, я не знала и сомневалась, что смогу когда-нибудь понять. Вот и сейчас, укутанные плащами мы ехали под сплошной завесой дождя, и я отчетливо понимала, что мой брат был человеком, который всю жизнь шел к одной единственной цели, используя для ее достижения все, что его окружало, даже меня. Отец, сам того не подозревая, воспитал в нем качества, почти непосильные для человека.

 «Жаль, жаль и еще раз жаль», - думала я, украдкой глядя на него из-под капюшона, - «что мне достались лишь крохи от всего, чем наделила тебя природа… Несмотря на чудеса, что произошли за эти годы, я осталась всего лишь Лирамелью… И умру, так и не став той королевой, которой мечтала стать... А ты все так же спокоен…».

 Словно услышав мои мысли, Карл повернулся и пристально взглянул в мои глаза. Я не хотела, чтобы он заподозрил что-то неладное, а потому рассеянно улыбнулась и опустила голову.

 Серые капельки стекали с черной ткани на руки… Все повторялось. Так уже было и не однажды. Лошадь шла ровным шагом, иногда вскидывая морду, чтобы стряхнуть с гривы надоедливый дождь. Уж что-что, а побродили мы с братом за прошедшие годы достаточно. Теперь я могла с гордостью сказать, что объехала свое Королевство вдоль и поперек.

 Впереди, у горизонта, появился серо-голубой обрывок неба. Ветер гнал непогоду к горам, и оставалось надеяться, что голубка уже доставила Кристиану благую весть. Можно было только догадываться, как счастлив был брат узнать о рождении наследника. Возможно, радость в его душе пересилит гнев от того, что мы так долго утаивали это событие. Впрочем, я представляла, что Кристиан напишет после того, как прибудет в крепость, и была готова принять его заслуженный упрек.

 Когда мы достигли холма, с которого много лет тому назад я взывала к Богу о помиловании своего воинства, Карл поднял руку и приказал воинам остановиться. Мы развернули лошадей и долго стояли бок о бок, смотря на мокрое платно и бесконечно вспоминая... Слезы, надежды, боль – тени прошлого безвозвратно уходили. Все прошло. Мы оба знали, что больше не вернемся в землю, где наши судьбы горели факелами во тьме. Мы прощались, отпускали… И прощали. Среди свиты был только один человек, который разделял, наверное, наши чувства - офицер, когда-то нарушивший приказ Совета. Тот самый, который опустил свой меч ради сотоварищей. В последней битве мужчина был серьезно ранен и его выходили аллотары. В Королевстве он долгое время считался погибшем, но это была уже совсем другая история. Теперь Лоридор, стоял по мою левую руку и задумчиво улыбался.

 Удивительные превратности судьбы… Пал во тьму Миэль, умер Кайл, сгинул Совет, а зло все выползало и выползало, заполняя пробитые бреши. И так должно было быть до конца времен, до того самого дня, когда исчезнет из вселенной первоисточник всех горестей и бед человеческих. Мне было отрадно думать, что это день настанет, я жаждала его, хотя и не желала приблизить - слишком много еще требовалось успеть.

 Чуть тронув шпорами лоснящиеся бока жеребца, я развернула животное на юг и мысленно произнесла:

 «Прощай, великое Княжество, мое приемное дитя, моя боль и кровь. Прими благословение от своей Бонары и сохрани обо мне добрую память…».

 ***

 Мне показалась, что трава поменяла цвет, когда мы пересекли границу Королевства. Если даже для меня, королевы, земля делилась на свою и чужую, что было говорить о простом народе по обе стороны этой черты. Должно было пройти очень много лет, прежде чем стертые линии на карте исчезнут и в душах людей - много лет кропотливой работы...

 При мыслях о пыльном, заваленном бумагами кабинете, из груди вырывался тяжелый вздох. Никогда не любила разбирать бумаги, а ведь в этом и заключалась добрая половина того, что вообще делал монарх. Меня зря записывали в идеалы - им скорее соответствовал Карл, который был редким трудоголиком, и, пожалуй, еще мой муж. Без его помощи пришлось бы туго: я не ошиблась с выбором спутника и друга. Впрочем, я тоже редко ошибалась, это приходилось признать. Правда мои способности к анализу больше основывались на интуиции, которая давала ответы там, где логика не могла проследить цепочку. Карл весьма ценил эту особенность и часто специально недосказывал свои догадки - считал, что я вижу мир иначе и потому непредсказуема для врагов. Насчет последнего, я была не так уверена. Предсказуемость была скорее понятием времени и опыта. У Земар-ар и того и другого было в десятки раз больше, чем у нас. Однако Карла этот факт ничуть не смущал - порой он был столь же самоуверен, сколь и умен.

 -Точно хочешь идти через Бартайоту? – уже во второй раз спросил брат.

 -Уверена. Ты ведь знаешь, я люблю этот город.

 Герцог вздохнул.

 -Аармани трудно будет провести. Он меня хорошо знает, да и неловко обманывать старика.

 -Скажи лучше, что просто хочешь с ним посоветоваться!

 -Ну, и это тоже, - кивнул Карл, улыбаясь.

 -Тогда не вижу проблемы, генерал предан нам, как никто. Думаю, любовь иногда перевешивает осторожность.