Наследники погибших династий

– Не уходи, – Элиас поцеловал меня в плечо, – прошу тебя, – не послушала.

Надела рубашку и натянула мокрые брюки. Поморщилась. Нога по-прежнему болела. Отвернулась.

Я боялась смотреть на него, нет, не стыд был тому виной.

Я окончательно запуталась в собственных чувствах и не понимала мужчину, что сейчас смотрел на меня. Зато теперь я понимала маму.

Тоска, безысходность, вина. Чего было больше в зеленых глазах?

– Ты встречаешь меня бокалом бренди, – усмехнулась я, глядя на свои руки, – ты говоришь, что ненавидишь, – маленькие пуговички не желали попадать в петельки, – и теперь ты не хочешь отпускать меня? – Подняла голову.

Знакомый жест.

Все мы, все трое так делаем. Прикрываем веки, когда нам больно.

– Ты уверена, что хочешь узнать почему? – Элиас встал и начал медленно одеваться. – Почему я не был рад тебе?

Вот узкие брюки закрывают ноги, пряжка ремня щелкает на плоском животе. Рубашка прячет маленький шрам и обрисовывает совершенные руки.

Как же ты красив, Элиас. Нет в мире ничего более прекрасного…

– Хочу. – Я все-таки справилась с застежкой.

– Потому, что я был уверен в том, что брежу. – Злая усмешка исказила лицо. – Я видел тебя каждый день все эти годы, – тихо пояснил он, – ты будила меня по утрам, составляла компанию за обедом, танцевала со мной на балу – и тебя, – сжала кулаки, – тебя покупал в каждом борделе!

Он обхватил голову руками и отвернулся.

– Ты моя персональная галлюцинация, Ника! Вот и вся причина. – Он заправил рубашку и накинул пиджак. – Поздравляю, твой брат безумен! Все Нордин такие, а я особенно. И я устал с этим бороться…

– Во всяком случае, – до боли стянула волосы черным шнурком, – тебе не было скучно. – Он сел на кресло напротив.

– Нет, Меланика, – улыбнулся он, – каждый день ложиться с мыслью о том, что лучше было бы сдохнуть от той пули на перевале, – в этом нет ничего скучного.

– Ты женишься на Агате, Элиас. – Я попыталась встать. Зачем? Чтобы чувствовать, как рвутся связки в пострадавшей ноге. – А я выйду замуж за Оливье Мегре. – Не помогло.

Больно, больно все равно. Больно душе.

– Нарожаешь ему десяток рыженьких ребятишек?! – Элиас схватил меня за плечи. – Будешь счастливо улыбаться на свадьбе, пока я буду вести тебя к алтарю?! Ты же ведь окажешь мне эту честь?!

– Вне всякого сомнения, – процедила я, и в дверь заколотили. – Иди, – приказала я.

Элиас отшвырнул кресло, оно ударилось о стену. Сломана спинка, порвана обивка. Нордин всегда были сильны. Нисколько не удивилась. Даже не дернулась.

– Элиас! Ника! Вы в порядке?! Открывайте! – кричали за дверью.

Щелчок замка, скрип петель – и в комнату вбежал Оливье:

– Живая! – Он крепко обнял меня. – Что с тобой? Что-то болит?

– Нога, – ответила я, – вывих. Ничего страшного.

Следом за Оливье в комнату вошли мама, Фредерик и Тео.

– Мелисент! – бросилась ко мне мама. – Ты в порядке?!

– Мелисент… – прошептал Элиас, – Ме-ли-сент. Фрекен вон Редлих, у вас так много имен. Какое же настоящее? – Я повернулась к нему. Оливье по-прежнему обнимал меня:

– Нордин, мсье Белами, – он сжал зубы, – но вы, как и ваш батюшка, можете звать меня Ника.

– Почему сломана мебель? – спросил Фредерик. – Убийца смог прорваться в дом?

– Мы с мадмуазель вон Редлих немного поспорили, – ответил Элиас, – увлеклись. – Мадам Аделин, мсье Мегре, – он поклонился. – Фрекен Нордин, – сверкнули глаза, – благодарю вас за чудесную прогулку.

Громко хлопнула тяжелая дверь. Деревянное полотно слетело с петель.

Не договорились.

И никогда не сможем. Договориться.

– И о чем же вы спорили? – посмотрел на меня Оливье.

– Разошлись во мнениях. Мсье Белами считает, что я неправильно понимаю святого Франциска. Он утверждает, что силой удерживать любимую женщину, не давая ей права выбора, единственно правильное решение, – посмотрела на Фредерика, – я же думаю иначе.

– Вы устали, – ответил мужчина и улыбнулся, – этот факт, возможно, мешает вам правильно оценить ситуацию.

– Возможно, – согласилась я и освободилась от объятий Оливье. – Албин?

– Погиб, – сообщил Фредерик, – это чудо, что не задело ни вас, ни Элиаса.

– Вы упали с лошади, фрекен? – спросил Тео.

– Не совсем, Мечта понесла в воду. Мсье Белами спас меня и перенес в дом.

– На руках? – уточнил Фредерик.

– Да, – Тео и Белами-старший переглянулись.

– Вот почему вы оба целы. Они не стреляли, чтобы не задеть вас, Меланика, – Фредерик подошел ко мне, снял пиджак и накинул на мои плечи. Тонкий и необычайно приятный аромат щекотал ноздри, вещь хранила тепло чужого тела и теперь щедро делилась им со мной.

– Похищение? – спросила мама.

– Неудавшееся, – подтвердил премьер, – к счастью.

– Мсье Фредерик, – Оливье подошел к Белами, – я уверен, что смогу обеспечить безопасность своей невесте. В особняке Мегре прекрасная охрана. – Я ответила за Премьера:

– Я останусь в поместье, – Оливье вздрогнул, – это не обсуждается. Отвезите меня в дом, пожалуйста. Я голодна, – Фредерик подхватил меня на руки, опередив и Оливье и Тео.

– Вы поедете со мной, – прижал он меня к груди, и я согласно закрыла глаза.

Чтобы не видеть разочарования в серых глазах Оливье.