Наследники Шамаша. Рассвет над пеплом

«Какой была юная Атаргата, если ее младший брат уже ведет себя словно бесстрашный правитель с многолетним опытом?.. — думал Марк, и ему становилось горько за это ребенка, у которого столь по-варварски украли детство. — Отец рассказывал мне о том, страх какой глубины он почувствовал, когда его брат, наследник престола, и отец, король, погибли почти в один день. Тогда он был вторым в очереди на престол, принцем двадцати трех лет, никогда не относившимся к власти и к своему долгу. Но отцу моему тогда было двадцать три года. Этому мальцу же всего чуть больше десяти лет. Что ждет этот разбросанный по всему миру народ с таким правителем? Что будет с ним, если наместником станет столь же алчный и беспринципный фавн, как Гасион? Все эти месяцы я плакался судьбе и стенал оттого, что она разлучила меня с любимой и с моим домом, отшвырнув меня за горы и за целые месяцы прочь от всего, что мне дорого. Однако к этому ребенку судьба отнеслась еще злее: она навсегда лишила его всего, что было ему дорого: она навек разлучила его с отцом, матерью и сестрой, взвалив на него заботу о государстве… Нет, я не могу оставить царевича здесь. Он должен вернуться в Архей. Карнеолас поможет ему, Карнеолас не покинет его. Уж я об этом позабочусь. К тому же, Авалар нужен в борьбе против Кунабулы. Но я не могу понять, чем может помочь нам этот ребенок…»

Мальчика отдали в заботливые руки слуг, перед ним снова открылась дверь его спальни, в которой не было ни пылинки, ибо его всегда ждали. И Марк оставил его. Пока.

— Потрясающе! — хохотнул Сакрум, ворвавшись в гостиную, предоставленную шамширцам. — Вы сработали как нельзя лучше! Когда я увидел, как Саргон врывается в зал, ведя этого ребенка, я подумал, что он лично пнет Жреца в его тощий пользованный зад — настолько у него был угрожающий вид. Совсем скоро мы уберемся отсюда и прихватим с собою этих лунных тварей…

Рабинара, вошедшая в гостиную следом за Сакрумом, поглядела на Марка с нескрываемым интересом и даже одобрением, — небывалая от неё милость.

— Не торопись, Сакрум. Мальчик уже заявил, что никуда не поедет. Я намерен поговорить с ним и со всеми, кому он доверяет. Однако это займет время…

— Ты уговоришь мальчишку покинуть это всеми богами забытое место как можно скорее и позаботишься о том, чтобы он не окружил себя неправильными советниками, — в голосе Сакрума звучала угроза. — Я рассчитываю на тебя, царь царей.

— А если он откажется?

— Я силой повезу его белесые копыта в Архей, и тогда весь Авалар снова и навсегда лишится доверия к человеку. Обрабатывай его, Саргон, пока ты в его глазах спаситель.

«Ты ошибаешься, Сакрум, — подумал Марк, пристально следя за ним, когда он выходил из гостиной. — Фавны убьют тебя, как только ты притронешься к их царю, к их богу. Они накинутся на тебя и на всех, кто пришёл с тобой, всем Аваларом. И в Шамшир ты больше не вернешься. Дух фавнов упал за последние годы. Однако они вовсе не трусы и всей душой верят в то, что царь приведет их к былому расцвету».

Из гостиной вышли все шамширцы, кроме Рабинары. Она осталась сидеть в кресле напротив Марка.

— Скажи, Саргон, — тихо проговорила она. — Почему ты так жаждешь завязать дружбу с этим народом? Почему нянькаешься с фавнами?

«Потому что я — принц Карнеолас, дьявол бы вас всех побрал! — зло подумал Марк. — И я должен привести их к отцу, чтобы они получили его защиту и помогли нам уничтожить Кунабулу! Провидица заявила, что ей нужен царь или царица. Царица погибла. И этот мальчик — последняя наша надежда!»

— Они нужны Архею.

— Какое дело тебе до Архея? Ты вернешься с нами в Шамшир. Или ты все еще продолжаешь служить Карнеоласу?

— Мое дело такое, что я живу там, в этом самом Архее, — твердо ответил Марк. — Я знаю, что фавны нужны Архею.

Лицо Рабинары потемнело.

— Ты желаешь выслужиться перед Карнеоласом, перед его королем! — фыркнула она.

Однако Марк усмехнулся настолько презрительно, что девушка тотчас прекратила свои ядовитые речи.

— Мне не нужно выслуживаться перед кем-либо, — мрачно ответил он.

Рабинара промолчала.

Марк поднялся, прошелся по гостиной, подошел к окну, выглянул на улицу и удивился: этот промозглый день позднего марта пронзили чистые солнечные лучи. Солнце, озарённое дымкой, сияло в небесах, разливая лазурные реки, поддернутые белесыми клочками.

Душа Марка взвыла и потянула его на улицу.

— Пойдем, Рабинара, — позвал он, устремившись к выходу. — Подышим воздухом.

Рабинара удивилась, однако последовала за ним.